лук, прежде чем положить его на скамью и толкнуть приоткрытую дверь комнаты, которую хозяйка отвела для раненого. Полусидя на коротковатой ему кровати, бледный Гашек как раз собирался спросить:
– А где…
– Я здесь, – вмешалась Итка. – Лежи спокойно. Как нога?
– Болит, – честно ответил он. – Но выживу. Ты-то цела?
Она кивнула. Хозяйка, чуть подволакивая ногу, вышла, собрав в кучу окровавленные тряпки. Рана выглядела не такой серьезной, как показалось в первые минуты после случившегося, но все равно неприятной. Через повязку проступило темное пятно. Гашек поморщился и процедил:
– Зараза.
– Могло быть хуже, – буркнула Итка.
Она успела разглядеть палицу поближе: такой вполне можно раздробить кость.
– Куда уж хуже. – Он отвел глаза. – Я даже ответить не смог. То, что ты сделала… это было…
– Давай потом, – попросила она.
Гашек кивнул: не лучшее время и место для таких разговоров. То, что они выручили хозяев этого дома, еще не гарантировало его безопасность. В комнату снова заглянула хуторянка – она держала в морщинистых руках кружку, над которой поднимался ароматный пар.
– Шиповник, – сказала женщина, поставив отвар рядом с постелью Гашека. – Тебе на здоровье.
Итка взяла кружку у него из-под носа и сделала небольшой глоток. По усталому телу разлилось приятное, сладкое тепло.
– Просто очень вкусно, – ответила она на незаданный вопрос. – Зовите Лету. Надо похоронить вашего мужа.
Втроем с непростой задачей справились быстро: в доме нашлись заточенная лопата и отрез ткани, подошедший для савана. Жена и дочь убитого батрака не плакали над его курганом – Лета только вздохнула, когда Итка бросила последний комок земли и положила лопату. Хозяйка не стала произносить длинных речей: попрощалась молча, про себя. В лесу ухнула птица, мягкий порыв ветра ответил ей. Серое облако скрыло тускнеющие лучи солнца.
Облака шли на север, к Тарде. Плечи вдруг свело от холода.
– Как твое имя? – спросила хозяйка.
Лета тоже распахнула глаза, прислушалась. Это ее нездоровое любопытство начинало Итку слегка раздражать.
– Белка, – коротко ответила она, не тратя времени на лишние размышления.
– Тебя не так зовут.
Итка только хмыкнула.
– Я Гисла, – сдаваясь, вздохнула женщина. – Не стану спрашивать, откуда ты и куда направляешься, но хорошо, что ты оказалась здесь.
«Для вас, может, и хорошо, – подумала Итка, кивнув, – а как долго Гашек будет вставать на ноги? И где за это время окажется мой отец?»
– Остальных – в выгребную яму, – решила она и услышала, как тихонько охнула Лета. – Но сперва я их обыщу.
Ни мать, ни дочь не осмелились ей мешать. Итка начала с Морды. Когда он упал замертво, показалось, что в его поясной сумке звякнули монеты.
– У нас есть деньги, – через некоторое время объявила Итка, открывая дверь в комнату Гашека, и осеклась: на постели, крепко держа его за покрытую шрамами руку,