у их отца, что время для них остановится, и только его смерть освободит их от угрызений совести. Перебираться в Европу, Михаил Ефимович, тоже не собирался, он не хотел бросать сына, унижать его гордость, позорить перед сестрами, хотя и они отлично знали, что представляет собой брат.
Меньшиков младший, в свою очередь, имел среднее образование и диплом скульптора. Михаил Ефимович надеялся, что сын поступит в институт изящных искусств, но сын загулял, с горем пополам окончил училище и назло родителям ушел в армию. Именно сын изначально и был организатором похорон, благодаря его стараниям у отца был дешевый гроб и некая имитация венка, перевязанная черной лентой. Надпись на ленте указывала, что венок был от любящих детей. Все остальное сопровождение: микроавтобусы, гробовщики, цветы, вся церемония и поминки, были оплачены другом семьи покойного, Александром Александровичем Севастьяновым. Узнав о трагедии, Севастьянов связался со старшей дочерью Меньшикова и заверил ее, что все необходимое он берет на себя. В свою очередь, Меньшиков младший заверил Александра Александровича, что венок и гроб он уже заказал и беспокоиться не стоит. Когда Севастьянов, приехав перед отпеванием в морг, увидел гроб, ему стало стыдно, перед покойным другом, но перекладывать тело было уже поздно.
– Витя, если у тебя не было денег, ты бы сказал мне, – оказавшись рядом на выходе из морга, заметил Севастьянов младшему Меньшикову. – Он же мне как брат был, а хороним в каком-то ящике. – Александр Александрович покачал головой, понимая, что спорить нет смысла и, подняв глаза к небу, добавил про себя, – прости, Миш, не уследил.
Весна была ранняя, повсюду виднелись молодые листочки. Снег сошел даже в низинах, и кое-где среди могил из-под прошлогодней листвы пробивались подснежники. Длинная процессия тянулась от ворот кладбища за тележкой, на которой Михаил Ефимович Меньшиков совершал свою последнюю поездку.
Кладбище было старым. Сторона, выходящая на автодорогу, была обнесена железобетонным забором, с противоположной стороны границей служила река. Между дорогой и рекой оставалось обветшавшее железное ограждение, бывшее когда-то и по переду. Некоторые секции отсутствовали, какие-то завалились или поросли высоким кустарником. Участок, принадлежащий семье Меньшикова, располагался ближе к реке, и вся процессия направилась туда. Куча могильной земли высилась над оградой, рядом виднелся покосившийся крест. Плита и окантовка, мешавшие могильщикам работать, покоились тут же.
Как глубоко врезается в сознание образ движущейся, говорящей, дышащей фигуры, что, стоя у могилы и глядя на эту фигуру, мы продолжаем думать о ней, как о живой. Прощание закончилось. В деревянном ящике, обтянутом синей тканью лежал человек, а для кого-то уже просто тело. Похоронный обряд, как магический ритуал, или злой, чудовищный фокус, завораживает и уже невозможно отвести взгляд. Помощники фокусника, берут крышку от волшебного ящика, накрывают ей лежащего внутри человека, заколачивают