разными странами уже в конце двадцатого века.
Сегодня эту самую толерантность плотно посадив в Европе и Америке, повсеместно пытались насадить в России псевдо идеологи, вернее западные спецслужбы, о работе которых мальчик Василий знал не только из газет и Интернета.
Странно. За все время моего общения в больничке никто не назвал меня по имени. А на пакете с рентгеновскими снимками стоят только инициалы. И вполне вероятно, не мои. Хотя если я попал под удар молнии в больничке, а не в детдоме, это вполне объяснимо. Вешать на себя лишнюю смерть малолетнего пациента, особенно из специального детдома, весьма чревато весьма приличными неприятностями.
Ведь неизвестно, как мальчишка туда попал, и кто стоит за его спиной. Неплохо, если мальчишка сам помрет, тихо и спокойно от крупозного воспаления легких. Но лучше прикидываться дурачком, с частичной или даже полной амнезией.
С дурака, всегда, меньший спрос! Как в двадцать первом веке плохо диагностировали амнезию, так и в двадцатом та же картина! Сомневаюсь, что в заштатной больничке меня – профессионального врача, смогут обличить в симуляции!» – в пару секунд, выработав четкую линию поведения, Денис Никифорович, решив, даже в мыслях именовать себя Васей – воспитанником специального детского дома, находящегося в Хиве. Вот только четкой информации о детском доме в голове мальчика не было совершенно! Да и вообще память мальчика Васи совершенно отказывалась работать!
– Я ничего не помню, из того, что было. Я даже забыл, как меня зовут! Ты сказал, что меня зовут Вася, но кто я и откуда попал в больничку, совершенно не помню! – честно сказал, теперь уже Вася, для доказательств своей правоты, широко открыв глаза.
– Ты Вася – Василий Иванович Ленский – тебе одиннадцать лет и ты живешь в детском доме, который находится через три улицы отсюда.
– Откуда ты все это знаешь? – удивился Вася, придвигая к себе пакет с подаренной одеждой.
– Что ты так жмотишься со своим пакетом? Там, что золото спрятано? – неожиданно взвился Блатной, снова протягивая теперь уже здоровую руку к пакету.
– Это подарок Гузаль Ахмедовны! – только сказал Вася, как рука Блатного остановилась на середине, а сам он втянул голову в плечи, и ссутулился, и даже в секунду, стал ниже ростом.
– Я на этот пакет даже не взгляну! – пообещал Блатной, прижимая обе руки к груди.
– Кто директор нашего детского дома? -невзначай спросил Вася, начиная мастерить второй кипятильник.
– У вас не директор, а начальник с НКВДшными нашивками – в звании старший майор – злой как черт и с пудовыми кулаками.
– Почему ты так нехорошо говоришь о Гайрате? Вроде нормальный мальчишка, только немного толстый. И ноги у него гниют, – как бы невзначай, спросил Вася, вставляя спички между двумя бритвенными лезвиями.
– Он у меня все время спрашивает про пидоров. Как они живут в зоне, кто у них паханы и так странно вертит жопой! Как вокзальная шлюха, которая заманивает