меня нет ни-че-го, – понуро отозвался Айз, потерев усталое лицо ладонями. – Я очень хочу спать.
– Опять зависал на деловых встречах с Феликсом?
– Да. Я же генеральный директор, мое отсутствие приравнивается к оскорбительному отношению к нашим бравым рыцарям благотворительности! На собраниях ужасно скучно. Ну, хотя бы Феликс развлекается! Ему вся эта деловая мишура нравится, – Айзек громко зевнул.
– Много работы навалилось?
– На Феликса-то? – ухмыльнулся писатель. – Он с головой в делах, и меня еще тянет в свое болото.
– Когда это ты начал называть работу болотом? – удивилась Карен, высоко вскинув левую бровь.
– Феликс превратил миссию помощи сиротам в бизнес. За фасадом бескорыстной поддержки прячется монстр многомиллионной коммерции. Я благодарю сидящего на небесах за то, что у меня пока получается убеждать Феликса меньше светиться в прессе. Признаюсь, никто лучше него бы не справился, и, не будь рядом Феликса, обездоленные дети так и сидели бы среди гниющих стен под осыпающимся потолком.
– Не будь тебя, Айз, не существовало бы и фонда, который Феликс так круто развивает, – довольная обоснованием словечка «болото», Карен наполнила кружку свежим кофе, аромат которого коснулся обоняния Айзека еще из кухни.
Карен поднесла кружку любимому, и он охотно забрал бодрящий напиток из ее рук.
– Вернемся к книге. Постарайся описать, что ты чувствуешь, когда перед тобой белый лист? – спросила художница, когда Айзек присел на кресле вполоборота к невесте.
– Если бы я нуждался в сеансе мозгоправа, то обратился бы к отцу за рекомендациями. У него точно имеются на примете какие-нибудь классические евреи-психоаналитики, – заметил он.
– Действительно, почему бы тебе не попросить у него помощи? Он должен разбираться в этом…
– Мой отец – психиатр, а не психолог, народный целитель или шаман… кто там еще может за большие деньги вылечить от несуществующей болезни? Да и не хочу я идти к психологу! Просто представь себе картину: автор самой удачной серии книг Бладборн идет к психологу за поиском идей для нового произведения! В первую очередь я хочу доказать самому себе, что являюсь настоящим писателем, а не копателем, случайно наткнувшимся на золотой рудник, понимаешь?
– Конечно, я понимаю тебя, Айз, именно поэтому и люблю. – Карен обняла жениха со спины и, как часто делала, провела пальцами по его волосам. – Но подтвердишь ли ты свою натуру новой книгой или нет – я все равно никуда не денусь.
– Спасибо, Карен, – слегка смущенно отозвался писатель. Высокий, словно профессиональный баскетболист, и плечистый, словно умелый пловец, этот мужчина робел от нежности и превращался в ребенка, когда оставался с любимой наедине. Возможность дурачиться, говорить несусветные глупости, дразниться, играть, выглядеть чувственным, заботливым и ласковым с Карен была тем, что он не променял бы ни