и не пришедшая из-за этого – покрылось дымкой и через секунду в нём отразилось лицо вампира. После чего масштаб изображения уменьшился так, что того стало видно по пояс. Всё было, как полагается: бледная кожа, чёрные волосы, к слову, достаточно длинные, ниже лопаток (как у Тима раньше), собраные в хвост (в отличие от того, который носил мальчик – завязанный низко, а не высоко). Два клыка виднелись поверх бледной нижней губы. Он, явно, не ждал, так скажем, «звонка». Вампир выглядел завораживающе красивым, хотя что-то в нём отталкивало. Он был довольно молод, наверное, ему было всего столетий двадцать. На столе, среди разных видов бумаг, стоял бокал, с тёмно красной жидкостью, Тим мог бы поспорить, что это, не что иное, как человеческая кровь. Конечно, по договору конца восемнадцатого века она была запрещенной; у влиятельных вампиров её всё ещё можно было найти. Говорят, кто-то пытался заниматься поиском и наказанием нарушителей, организацию быстро прикрыли: официальная версия – несостоятельность (если честно, из-за недостачи сотрудников, кстати, сразу после открытия: после нескольких проверок, никто не пожелал себе бо́льших проблем).
– Отвратительный день, граф, – поприветствовала вампира Лидия Владимировна. Такая форма вошла в лексический запас тёмных достаточно давно: они исказили людское «добрый день» и, сначала шуткой, а потом и серьёзно, стали использовать его на постоянной основе.
– И вам того же, – на автомате проговорил вампир, а после поинтересовался, задвинув клыки: – по какому поводу беспокоите? Неужели мой заказ готов?
– Нет, – возразила Лидия, – я почти об этом. Пара ваших гончих разгромила комнату для карт в моей школе и хотела забраться ко мне в кабинет! Они хотели украсть моего паука! Сказали, что это ваше личное, – она подчеркнула это слово язвительной интонацией, – поручение! Что вы на это скажете?
– Да, я давал им поручение. Не выкрасть вашего паука. Как же тогда выполнение наших заказов? На меня бы ополчилась половина магического сообщества, которого наш золотой Ямб обслуживает. Не знаю, зачем они залезли в ваш кабинет; думаю, что мы с ними разберемся. Пожалуйста, телепортируйте их ко мне.
– Я хочу, чтобы они были строго наказаны, – сердито проговорила директриса. Она глянула на Тима, он не заметил этого, потому что сидел спиной к ней, и на секунду медленно закрыла глаза: женщина радовалась, что у мальчика выходит строить вид крайней занятости. Когда она распахнула те, в них сиял озорной огонёк забавы.
– Несомненно, такое не обговаривается.
– И чтоб ноги их в моей школе больше не было!
– Конечно, – граф, наконец, оторвал взгляд от бумаг. Взял в руку бокал и, медленно потягивая содержимое (после первого же глотка клыки снова выдвинулись), обвёл глазами кабинет несостоявшейся актрисы. И, наткнувшись на Тима, чуть не подавился. – Новый ученик? Не помню, когда в последний раз вы брались за обучение.
– Надо же кому-то передавать знания… на всякий случай, – ответила