Он выпалил короткой очередью, в щепки разнося забор.
А это… нечто, ещё мгновение назад угрожавшее нам неминуемой гибелью, вдруг рассеялось в воздухе без следа.
В прореху штакетника, выбитую очередью Петрова, юркнуло что-то маленькое и быстрое, скрипнула хлипкая доска, и зашелестел бурьян по ту сторону забора.
– Вспугнул! – с досадой выпалил я. – Что же ты?! Джеймс Бонд долбанный!
Петров потёр переносицу забинтованной рукой.
– Погорячился, – сказал он виновато. – Бывает. А видал, клюв какой? Таким клювом как долбанёт в голову – и со святыми на упокой! Вот уж воистину Внеземная Форма Жизни! Бр-р-р!
На лице его появилось кислое выражение.
– Придётся теперь лес прочесывать… Давай, Петров. Ты направо, я налево!
***
Я брёл по лесу один, спрятав руки в карманы пальто, хрустел подошвами ботинок по валежнику и думал о нашем блудном ВФЖ.
От каких далёких звёзд он прилетел к нам, чтобы приземлиться на своём аппарате в этом оцепенелом городишке. Какие неведомые нам тайны миров ему подвластны. Заглядывать в будущее? Лечить болезни? Быть может, известен ему рецепт бессмертия или такое волшебное средство, при помощи которого можно раз и навсегда покончить на одной отдельной взятой планете со всеми дрязгами и склоками, и начать мирно жить под одной крышей. Возделывать, так сказать, свой сад.
И полетим дальше к звёздам, как мечталось нашим предкам, откроем тайны природы и станем мудрыми и сильными…
Но вот проходят год за годом, и братья по разуму не спешат протягивать нам перепончатую лапу дружбы. И по-прежнему ложь, и нищета, и войны, и душная глупость, и серые будни съедают в нас внутренних творцов.
Давай, покажись, наш случайный внеземной гость, заблудший сын туманности Ориона или Магеллановых облаков. Зачем оказался ты так далеко от дома, тут, в плену нашего утомительного гостеприимства, где замучили тебя своими протоколами и плановым мероприятиям привычные ко всему бюрократы? А единственный человек, с которым ты сдружился – и тот умер, не дождавшись, когда ты вновь навестишь его скромный домик на окраине.
Покажись, звёздный странник. Посели во мне надежду на завтра. Убеди, что в начале всегда трудно, грязно и плохо, но всё наладится. Всё получится и свершится. Подай мне знак, подмигни выпуклым черным глазом, прокати на летающем блюдце. Дай поверить в грядущее торжество добра и справедливости, в грядущую славу рода людского.
Да только какой из него советчик и утешитель, когда у него вон какие щупальца и руки-грабли, и при виде его хочется немедленно схватиться за пистолет и разрядить беглым огнём всю обойму? И я бы сам так сделал, да только Петров меня опередил.
В какой-то момент я понял, что меня внимательно слушают. И хотя я брёл молча, вовсе не проговаривая свои невесёлые мысли вслух, в голове моей будто появился кто-то посторонний. Деликатный и внимательный слушатель.
– Лапы-грабли это маскировка, – сказал в моей голове вроде бы