Тревожный огонёк в ночи. Живёт он недолго, всего-то несколько секунд. Короткая яркая вспышка, как человеческая жизнь. Моя, к примеру. Был огонёк и вот уже погас. И никто об этом не узнает. Никто не вспомнит. Никогда. Обидно. А чего обижаться-то? Ведь тот огонёк ничего не осветил, никого не согрел – он сам для себя горел…
Второй спичкой удаётся высветить циферблат наручных часов. Оказывается, уже далеко за полночь. Но продержаться надо до утра.
Прямо по курсу в северной части неба светится большое зарево, будто там закатывается солнце. На самом деле это светят тысячи лампочек и прожекторов – в третью, ночную смену, люди строят новый город, укладывают бетон в плотину Усть-Илимской ГЭС. Там остались друзья и знакомые, их у меня много, и далеко не все увлекаются лесными похождениями. Кто-то сладко спит и знать не знает, что их чудаковатый приятель стоит сейчас один в чернильной темноте, застыл в неподвижности на плавучем островке посреди Ангары. И стоять ему так ещё долго.
Ждёт хозяина кровать в общежитии, ждёт не дождётся. Эх, как бы вытянулся я на ней во весь свой полутораметровый, с кепкой, рост! И проверну это славное дельце, непременно проверну, как только доберусь до кровати. Доползу, хоть на четвереньках.
Чтобы совсем не осоветь, время от времени принимаюсь вращать руками, махать ногами, крутить головой, приседать. Даже пробовал укусить себя за палец. Не понравилось. Но эффект имеется.
Интересно, где сейчас мои попутчики? Идут по берегу, спотыкаясь о камни и цепляясь за кусты, что, мягко говоря, неразумно или спят в зимовье? Печку протопили, чаю попили…
Сейчас бы я не стал ждать второго приглашения сойти на берег. С радостью растянулся бы на нарах. Если тесно там, так лёг бы и под нарами, не пискнул… Сил моих нет уже стоять мокрым пнём на этом мокром плоту, пропади он пропадом. Мне тоже надоело, ох, надоело… Все сговорились против меня, всё мокрое, тёмное и холодное.
Да, кстати, а как тогда с катамараном?
Элементарно, батенька, вытащить на берег общественное достояние и пусть сохнет до утра, пока мы выспимся в тёплом зимовье. Утром бы и доплыли все вместе.
А с работой как? – ещё один противный голосишко лезет ко мне с идиотскими вопросами.
Но и этому нам несложно заткнуть рот: как, как – да никак! Форс-мажорные обстоятельства. Или чрезвычайные, если угодно. Ни одна жизнь без них не прожита. И начальник поймёт, он не дурак и тоже был когда-то маленьким, не сразу вырос большим.
«А гори оно всё гаром» – вот какую поговорку для таких ситуаций выдумали наши братья-славяне белорусы. И произносят её тоже славно, с придыханием. Вместо твёрдого «Г» они выдыхают «ХГХ», где уже слышится шорох огня, – вот оно всё занялось и пошло гореть ХГХаром. И пусть. А мы тем временем поспим.
На Руси тоже рождаются дельные мысли. Давным-давно один из наших задумался, сообразил запоздало, поскрёб в затылке, а вслух произнёс: «Хорошая мысля приходит опосля».
Теперь надо идти до конца. Отчётливо вижу, что