Plaza London Riverbank. Из окна был виден Ламбетский мост, затягивающийся снизу сентябрьской дымкой тумана. Ветер швырял по мостовой желтоватые листья и мусор.
– Сны с преследователем прекратились?
– Да. Уже пару недель сплю без кошмаров. Говорю же, терапия помогает.
– Скорее снотворное, что я Вам выписал.
Я замолчала, а затем продолжила.
– У меня любовник.
Ричард оторвал тяжелый, глубокий взгляд от бумаг, и наши глаза соприкоснулись, как если бы он был разведчиком, перехватившим тайную информацию.
До сих пор я не поднимала с Ричардом этих тем.
– Он марокканец. Зовут Хамзат.
Ричард ничего не ответил на это, и я продолжила рассказ о новом любовнике.
– Мы познакомились на работе. Компания его отца наняла нас для исследования продукта. Он немного младше меня.
– Он похож на Джамиля?
О, нет! Он совсем не похож на Джамиля. Хамзат прост, как три копейки. Никакой загадки, никакого секрета. Я бы даже сказала, он типичен для мужской особи: любит красивых женщин, хороший секс, вкусную еду, дорогие тачки и путешествия. И совершенно не любит напрягаться и уж тем более погружаться в высокодуховные глубины.
Хамзат плавает на поверхности. Он – типичный представитель мужского пола. Махровый эгоист. Банальный любитель удовольствий.
Хамзат родился в Марокко, на стыке культур, но с явным уклоном в арабскую патриархальность, как если из нее исключили все, запрещающее пить вино и спать с женщинами, но оставили всякие-разные плюшки. Например, Хамзат хотел жениться на девственнице, когда нагуляется, а еще в их семье бизнес наследуют только сыновья. Отец делегировал часть полномочий компании на Хамзата и его старшего брата.
Хамзат не был красавцем. Он был вежлив, обладал отличными манерами, его даже можно было назвать симпатичным или красивым, но это была не природная красота, а выхолощенность манер и обаяние статуса. Я сомневалась, что в нем осталось бы что-то привлекательное без одежды от баленсиага и новой тачки.
– Нет. Они совершенно разные. И внутренне, и внешне.
– Араб… младше Вас. Закономерность все же есть. Что это? Попытка подпитать исчезающие воспоминания? Или замещение Джамиля?
В этот момент кожа на моем лице вспыхнула, а зубы заскрежетали друг о друга. Я машинально достала из сумочки электронную сигарету.
– Здесь нельзя курить, Лизабет.
Но голос Ричарда доносился, как из глухого подземного отсека.
– Почему нет? Это же электронная сигарета, Ричард.
Мне вдруг почудилось, что я говорю с ним на русском, и я повторила то же самое еще раз на английском. После чего вставила сигарету в нагреватель и втянула успокоительный никотин.
Ричард с раздражением выскочил из-за стола и в два шага уже стоял около меня, напротив окна, бесцеремонно вырывая из рук нагреватель с сигаретой.
– What are you doing, Elizabeth?
– I am