align="center">
Двор
(июль)
Он нынче беден, он почти что голь,
Как мало в нём от прежнего, от сада,
И всё же, как-то, тянет свою роль
За счёт туты, небес и винограда…
Туте-то что! Ей жаловаться грех, —
Неряха старая, а всё вольней, всё выше:
Давно пропали вишни и орех,
И можно дотянуться без помех
До наших окон…
До соседской крыши…
Была бездетной… в марте понесла.
Двор весь в крови от переспелых ягод!
И старый дворник, ошалев от тягот
Наследного, глухого ремесла,
Грозит ей карами.
Устало.
Не со зла…
«…Ад был в лавочке лудильщика …»
…Ад был в лавочке лудильщика —
Черти что-то там паяли,
Чёрт, играющий в носильщика,
Зло шипел из-под рояля…
И старик с мешком старья
Из того же был сырья…
И причём тут эти ахи?
Наше детство, да без страха,
Без глухих разрывов в сердце,
Без смятенья в животе?..
Страх приправой был к еде,
Позабористее перца.
Без него, без этой жути,
Меньше стоил бы наш рай:
Папе лучше, папа шутит,
Затянулся папиросой…
Ожила, вздохнула осень,
Покачнулась, и вперёд —
В день рожденья…
в Новый год…
Новогоднее
До Нового года лишь пара секунд, —
«О, если б часы осеклись вдруг и стали!» —
Напрасно на чудо надеешься, старый,
Надумаешь скрыться, – везде засекут.
Куранты, будильник и старый брегет
Под локоть подхватят и мигом спровадят.
Что толку цепляться за спинку кровати,
Хвататься за стулья. Тебя уже нет.
Тебя уже нет. Ты для века – утиль.
Он молод. Он только в начале пути…
Давай, пожелаем ему – на авось,
Чтоб всем его детям спокойно спалось,
И чтоб не лепил он к доходам и льготам
Сравненье с тобою —
тринадцатым годом.
Жук-навозник
Тут явно какая-то метаморфоза,
И он неспроста – этот шарик навоза,
А тот, кто сейчас по тропе его катит,
Когда-то вождём был бесчисленной рати.
Он был человеком. Он бога обидел,
И бог отомстил. Ты согласен, Овидий?
Ты прав. Далеко моей сказке до мифа, —
Комочек навоза не камень Сизифа…
И пусть он свой шарик по-прежнему катит
С востока на запад – по глади, по гати,
Вдоль пыльных обочин, поросших репеем,
И пусть остается, как был – Скарабеем…
А жизни хватает своих превращений,
И милостей божьих, и божьих отмщений,
И всякого рода коров и ослов в ней
В избытке, и все – с непростой родословной…
Пингвины
У бездны