и когда Нерон вновь направил ось на спицы колеса соперника, Патробий, зло усмехаясь, не видя выхода в борьбе с императором, рванул вожжи так, что в следующее мгновенье колёса двух квадриг сцепились друг с другом. Тонкие оси лопнули, соперники, как пушинки, взлетели в воздух.
Конюхи с арканами и сетями бросились навстречу коням. Зрители выскочили на поле, подняли Нерона. Он улыбался дрожащим лицом, с головы до ног покрытый грязью.
– Идёмте в термы. Там я напишу стихи об этой скачке.
К императору подошёл Тегеллин, озираясь по сторонам. Тихо сказал:
– Август, всем известно, что в это время ты ходишь в термы.
– Говори точней, – отрывисто, между торопливыми глотками воздуха, ответил Нерон, уже предчувствуя нечто неприятное для себя.
– Мне только что передали, что Августина ждёт тебя на пути к термам в носилках с занавесками.
Нерон судорожно сжал двумя руками кифару с порванными струнами.
– Продолжай.
– Август, я не смею сказать тебе.
– Говори. Приказываю! – с угрозой в голосе крикнул Нерон.
– По городу ходят слухи, что.… Нет, не смею, – с нарочитым стоном пробормотал Тегеллин, закрыв лицо руками и внимательно глядя на императора в щель из-за толстых пальцев.
– Я догадываюсь. Говори.
– Ты, Август, вступил в кровосмесительную связь с Августиной. И якобы были пятна на подушках носилок, в которых ты и твоя божественная мать находились за закрытыми занавесками.
– О, – иронично улыбаясь, ответил Нерон, – вот зачем Августина плотно закрывала занавески.
– Да, она хочет приучить тебя и народ к мысли, что брак между вами неизбежен. Ведь ты боишься ей, Август.
– Заткнись, Тегеллин. Не смей говорить так о моей божественной матери, иначе я разобью кифару о твою голову, – прорычал Нерон и крикнул в пространство: – Дайте мне кифару, освещённую в храме Аполлона!
Он стоял голый в окружении своих вольноотпущенников и друзей и морщился грязным лицом. Он хотел быть в этом мире актёром, поэтом, певцом, кифаредом, великим спортсменом. Чтобы спустя тысячи лет люди восхищённо говорили бы о нём: «О! Я знаю! Это известный всем Нерон. Его сладкий голос и поныне никем не превзойдён!» Император мысленно видел огромные толпы людей, которые нескончаемым потоком шли мимо его статуй великого олимпионика, великого кифареда, великого певца и великого актёра. Люди на разных языках говорили: «Великий… великий… великий…» Нерон был весь в далёком будущем, как вдруг услышал рядом с собой раздражённый голос Тегеллина:
– Август, вернись на землю!
Император вздохнул, оторвался от созерцания чудесных видений его славы и быстро перешёл к земным делам:
– Смойте с меня грязь. Я иду за Поппеей.
И опять прозвучал вечно недовольный, скрипучий голос Тегеллина:
– Август, на том пути тебя ждёт в закрытых носилках