в мирной, счастливой стране из сказок матери.
Когда он только попал в школу Лин-цзы, все казалось странным и бесконечно чужим: доброта учителя Лина и других учеников либо внушала страх и подозрение, либо заставляла стыдиться самого себя. Он чувствовал себя именно так, как должен чувствовать мальчишка, который за всю жизнь не видел ничего кроме насилия, бедности и войны – и оказался вдруг среди доброжелательных, сытых, красиво одетых, интеллигентных людей, которые вели беседы о каких-то совершенно непрактичных, бесполезных материях. О движении небесных тел, судьбах человечества, истории, философии. Потом он освоился, привык, тоже научился трещать о высоком… Своим среди них он, конечно, так и не стал, но железная рука, сжимавшая сердце все эти годы после смерти матери, как будто немного разжалась – Гэрэл впервые подумал, что, быть может, можно жить и ради чего-то кроме выживания и мести.
Но эта мысль не задержалась в голове надолго. Учитель Лин – мягкий, бесконечно терпеливый человек с тихим ровным голосом и глубоким шрамом на горле – так и не сумел вытравить из Гэрэла его совсем не интеллигентную, совсем не юйгуйскую жестокость. Гэрэл умел только воевать. Вскоре он вернулся домой в Чхонджу и через пару лет, встав во главе армии, развязал войну с той самой страной, которую так полюбил.
Он никогда толком не знал, какую страну называть родиной: появился на свет на Юге, взрослеть пришлось на Западе, а душой больше всего прикипел к Северу – который хотел бы презирать за изнеженность и гордыню, но не мог, видел, как хорошо там живется людям…
И только о Востоке он до поры до времени почти ничего не знал. Не дай боги полюбить еще и Восток: ведь скоро и с Рюкоку придется воевать, хоть это уже будет не его выбор.
– Почему вы решили изучать именно военное дело? – спросил Юкинари.
– Я был солдатом. Вряд ли у меня получилось бы стать кем-то другим.
– Это прозвучало… грустно.
– «Из хорошего железа не делают гвоздей»? – усмехнулся Гэрэл, цитируя начало известной юйгуйской поговорки: «Из хорошего железа не делают гвоздей, из достойных людей не делают солдат».
– Но в вашей стране другое отношение к военному сословию, ведь так? – примирительно сказал Юкинари.
Гэрэл промолчал. Грустно? Да, наверное. Вряд ли кто-то идет в армию от хорошей жизни, даже если в твоей стране служба считается почетным занятием.
– Вы хорошо говорите, – похвалил император, словно не замечая нахмуренного лица собеседника. – Иногда, правда, выговариваете слова чересчур правильно – знаете, слишком чеканите. Я давно ни с кем не говорил на юйгуйском, мне очень приятно снова его слышать.
– Странно, что вы с теплом говорите о Стране Черепахи. Рюкоку и Юйгуй так долго воевали, что вы скорее должны ненавидеть ее…
Юкинари слегка нахмурился, коснулся рукой виска, подыскивая подходящий ответ, но произнес с неожиданной откровенностью:
– Мне непросто ненавидеть ее – она во всем лучше Рюкоку. В Стране Черепахи я рос почти как пленник и, помню, в детстве