происходит со мной… другое.
– Насколько другое? – продолжал допытываться Джош.
– Вместо того, что происходит на самом деле, я наблюдаю усиленную версию эпизода. Как будто мой мозг играет со мной злые шутки. Я слышу разговоры, которые не происходят, и вижу вещи, которых на самом деле нет.
– Лучше, чем есть?
Чарли покачала головой:
– Более управляемые.
Она всегда думала об этом как о ви́дении сцен в широкоэкранном режиме. Не всех. Просто в определенные моменты. Трудные. Операторский стедикам[13], скользящий по неровным участкам ее жизни. Только когда она была вынуждена обратиться к психиатру, который прописал ей маленькие оранжевые таблетки, Чарли поняла, что на самом деле представляют собой фильмы в ее голове.
Галлюцинации.
Так их называл врач.
Она сказала, что это похоже на мысленный выключатель, срабатывающий в такие моменты, когда эмоции Чарли угрожают захлестнуть ее. На пике горя, стресса или страха в мозгу Чарли что-то переключается, заменяя реальность чем-то более кинематографичным и более легким для восприятия.
Чарли знала: то, что она только что пережила, было вызвано смесью вины, печали и тоски по Мэдди. С одной из этих эмоций она справилась бы сама. Возможно, она даже смогла бы справиться с сочетанием двух из них. Но сложить все три вместе, и – щелк! – тумблер в ее мозгу переключался, и в голове начинался фильм.
– Ты сказала, что слышишь и видишь вещи, которых может и не быть. – Джош явно проявил неподдельный интерес. – Мы говорим о людях?
– Да, иногда я вижу людей.
– Итак, ты можешь видеть кого-то или что-то, чего на самом деле не существует? – восхищенно уточнил Джош. – Или вести целый разговор, который реально не происходит?
– Да, могу. Кто-то говорит со мной, я отвечаю, и никто больше не слышит этого, потому что все это у меня в голове.
– И это происходит без предупреждения?
– Ага.
– Ты не можешь это контролировать?
– Не особо.
– Тебя это нисколько не беспокоит?
– Очень даже беспокоит, – возразила Чарли, не осмеливаясь сказать что-либо еще.
Раньше фильмы, возникающие в голове, никогда не волновали ее. Если уж говорить откровенно, она даже была благодарна за них. Они облегчали жизнь. Служили своего рода бальзамом, способным успокаивать жгучие эмоции. Кроме того, они никогда не длились очень долго и, конечно, никогда никому не причиняли вреда.
Пока один из них не сделал этого.
Теперь она никогда себе этого не простит.
Теперь она просто хочет, чтобы они исчезли.
– И что это за фильмы? – не унимался Джош.
– На самом деле все, что угодно. Я видела мюзиклы, драмы и фильмы ужасов.
– А что было минуту назад? Какой фильм крутился у тебя в голове?
Чарли мысленно возвратилась к своему отражению в боковом зеркале. В красном пальто Мэдди и с соответствующей помадой, которой определенно нет в реальной жизни, Чарли