vid» io quella masnada fresca
lasciar lo canto, e fuggir ver» la costa,
com» om che va, né sa dove rïesca;
né la nostra partita fu men tosta. [133]
Как голуби, клюя зерно иль сор,
Толпятся, молчаливые, без счета,
Прервав свой горделивый разговор, [126]
Но, если вдруг их испугает что-то,
Тотчас бросают корм и прочь спешат,
Затем что поважней у них забота, – [129]
Так, видел я, неопытный отряд,
Бросая песнь, спешил к пяте обрыва,
Как человек, идущий наугад;
Была и наша поступь тороплива. [133]
Картинка с голубями – лирическое отступление, хотя стаи голубей всегда стремятся в места скопления людей, зная, что им будет, чем поживиться. Люди того времени трепетно относились к голубям и певчим птицам; масс-медиа ещё не существовало, концерт певцов и музыкантов был редким и удивительным событием. Пение птиц, церковные песнопения были основными мотивами, звучащими в их ушах. Неопытный отряд – души, попавшие в Чистилище, не знающие, попадут ли они в Рай и сколько времени понадобится на дорогу. Люди бросаются к берегу (пяте обрыва), для посадки на суда; путники спешат к ним присоединиться.
Как это было:
Утром встали ещё до рассвета. Михаил Иванович уже убежал по делам; последние дни он озабоченно суетился, несмотря на Пасху; приближалась навигация, нужно было всё проверить, за всем проследить. Плотно перекусив, Яков с Петром собрались и вышли затемно. Ясное небо было усыпано яркими звёздами; кульминировал Козерог, Стрелец склонялся к закату, ни Луны, ни других планет на небе видно не было, яркий Млечный Путь пересекал небосвод ровно посередине. Только-только начала заниматься утренняя заря.
Когда они подошли к пристани, заря разлилась кровью в утренней дымке; небо постепенно светлело, гася яркие звёзды. За водной гладью в тумане показался краешек Солнца, от него к берегу побежала Солнечная дорожка по ряби мелких волн, поднятых утренним ветерком. В обе стороны, вдоль горизонта выросли огненные крылья, как крылья Ангела, постепенно светлевшие. Солнце оторвалось от глади воды и дорожка, и крылья постепенно погасли; берег осветился; стало видно, как много людей на нём; все жадно ловили тёплые его лучи после прохлады утра.
Вдруг до слуха донеслась мелодия скрипки. Удивленно оглядевшись, Пётр поспешил туда, за ним неотступно следовал Яков. Встречающиеся люди с изумлением смотрели на высоченную фигуру, двигавшуюся среди них; со всех сторон слышался тихий удивленный ропот.
Скоро они увидели живописную группу итальянцев в пёстрых одеяниях, которые, раскрыв футляры скрипок, репетировали, согревая стынущие пальцы дыханием. Капельмейстер взмахнул смычком, к небу взлетела мелодия; со всех сторон подходили люди, изумленно глядя на музыкантов. Пётр подошёл поближе к капельмейстеру.
«Вивальди» – сказал он, заговорив с капельмейстером по-итальянски. Тот затряс взлохмаченной головой и зажестикулировал, признав соотечественника.
«Си, си, Вивальди Антонио, синьор» – быстро заговорил