лица присутствующих. Лехины глаза, казалось, горели от вожделения, и был он весь напряженный и колючий. Виктор, оценив ситуацию, решил, что драку затевать не стоит, не те обстоятельства. Он похлопал мужика по жесткому плечу.
– Уйми свой пыл и аппетит, друган! Забыл, где находишься? Ты не в борделе, а в плену. Не усугубляй и без того сложную обстановку.
– А ты евнух что ли? – не унимался Леха. – Сидишь рядом с красивой бабой, и ничего не шевелится, сердце не стучит?
– Нет, не стучит и мыслей, подобных твоим, в голове тоже нет. Успокойся и жди.
– Чего ждать то? – Леха оглядел крепко сбитую фигуру Виктора и решил пока не связываться. Потрогав бицепс на правой руке неуступчивого соседа, спросил:
– На воле кем работал?
– Молотобойцем, – усмехнулся Виктор.
– А всё-таки? – не отступался Лёха.
– Да так, – отмахнулся Виктор. – Работал всяко-разно, без работы не был.
– Понятно, – промычал Леха и, чтобы как-то наладить отношения, снова спросил:
– А живешь в Сочи?
– Нет, в Москве.
– Вот это да… – Леха хлопнул себя по худой коленке. – Выходит не только мы – провинциальные дурачки попадаемся, но и москвичи хороши. Да что тут толковать, все приезжают сюда оторваться по полной программе, попить да погулять.
– А тебе что, дома пить скучно или, может, женщин у вас там не хватает? Ты-то кем работаешь?
Виктор повернулся к нему, и, насколько позволяло освещение, стал внимательно его рассматривать. Коротко стриженые волосы как бы удлиняли невысокий лоб, глубоко посаженные глаза смотрели выжидающе и тупо, а ввалившиеся щеки и худая длинная шея подчеркивали массивный подбородок.
– В домоуправлении слесарем. Работа нормальная, жить можно, только вот не жилось дураку, захотелось море посмотреть, любовных приключений и еще сам не знаю чего. – Помолчав немного, спросил: – Думаешь, Лидка чего искала в кромешной ночи, в чужом месте? А я знаю, чего она искала. Мужика здорового она искала, приключений на свою круглую задницу…
– Что ты к ней привязался? О себе лучше думай и помолчи, без тебя тошно. Пообщайся, вон, с другими соседями.
Виктор удобнее устроился на тонкой соломенной подстилке, решив дремать. Спертый воздух вызывал головную боль и легкую тошноту. По всей видимости, то же самое испытывала и Лида. Она то и дело вытирала испарину на бледном лице. Виктор проникся симпатией к ней. Ему по-настоящему было жаль соседку по несчастью, по глупости попавшую в передрягу. Наклонившись к ней, прошептал:
– Думаю, скоро все закончится.
– Почему так думаешь? – тоже шепотом спросила Лида.
– Потому что не кормят. Если не сегодня вечером, то завтра утром с нами все решат. Не морить же голодом нас сюда посадили.
– Вот успокоил, – вздохнула она. – Придумал бы лучше, как убежать?
– А я придумал. Наклонись ближе и подставь ухо.
Виктор что-то быстро зашептал. Леха, пытаясь прислушаться, наклонился в их сторону