хихиканью хозяина.
– Ой-ой-ой, дак где ж вы сыщете человека праведнее, чем Зорис? Ой-ой-ой, нигде же, нигде! – он потрясал кулаками и брызгал слюной в раздражении. Аристея предусмотрительно обогнула Валеада, чтобы перекрыть обзор незнакомцу за столом. Тот, казалось, не обращал на них никакого внимания, но глаза под капюшоном были направлены отнюдь не на плескавшийся в кружке эль. Валеад положил мешочек на стойку и накрыл рукой.
– Ежели нет человека праведнее в этих краях, тогда он не будет пятнать себя молчанием?
– Не будет, ой-ой, не будет! – зашептал Зорис. – Пришёл этот странник с востока. Говорит, с самой Левантии идёт, с благословенного града! – карлик озарил себя двуперстием. – Сказал, что по святым местам, по всем эклессиям путь держит. Наказали ему на запад идти, от самого святого понтификара благую весть принести! – он воздел к прокопчённому потолку кривой палец. – Так что теперь дорога ему на запад, в твердыню Альмадор, чьи стены защищают нас от еретиков.
Валеад убрал руку с кошеля, и карлик сразу же схватил его. Упрятал под рубаху и, посмеиваясь, сказал:
– Будет вам похлёбка мирская, да элю налью, бо вода в этих топях порченная, проклятая, как и все мы. Я спросил у этого Соркаса – как себя прозвал паломник тот – мол, когда ж Скорбящий избавит нас от тяжкой ноши? Когда перестанем мы терпеть злоключения? – Зорис захныкал.
– И что же ответил Соркас? – Валеад почти касался кривого лица карлика носом. Мерзкий запах немытого тела вызывал желание опорожнить желудок.
– Сказал, что скоро явится сюда сын Скорбящего! – Зорис захныкал пуще прежнего. – И с ним вместе очищение придёт. Всякого, кто грех на душу не брал, он с собой заберёт и избавит от страданий всяческих.
– Так почему же ты роняешь слёзы, добрый хозяин? – сочувственно произнесла Аристея. – Может, обуяла тебя внезапная радость, что мессия сей возьмёт тебя за руку и уведёт к сонму святых? – она старалась говорить как можно более чувственно и заботливо, но внутри у неё разливалось отвращение. Девушка едва сдерживала себя.
– Не угадала, милосердная дева, – Зорис вытер сопли грязным рукавом. – Как же он уведёт меня к святым, что непогрешимы были при жизни, если я с грехом уже уродился? Вон он, на спине моей, – он поднял кустистые брови и ударил кулаком по стойке. – И какие бы усилия я ни прикладывал, как бы истово не возносил молитвы, грех мой не уходит от меня, а значит, жизнь моя будет кончена, если придёт плоть от плоти Скорбящего! – голова карлика упала на стойку, и он забился в истерике.
– Ах, добрый Зорис. Праведность заключается не в том, чтобы платить богу молитвами и делами праведными, будто ведисами золотыми. Хоть Скорбящий и лишён зрения, но слышит он каждого молящегося. Слух его необъятен и способен уловить всякую ноту. Даже в недрах Умбриума. И что же слышит наш бог, когда ты обращаешься к нему? «Скорбящий, этими словами хочу купить