Шефера, разговаривающего с рабочими.
Берейтор подошел поздоровался и минуты три молча наблюдал за кормлением и расчесыванием.
– Николай Александрович такие утренние визиты – это хороший путь завоевать любовь и преданность вашей лошади. Но это когда у вас такая будет. Сильва не годится на такую роль. Ее характер обломан, эта кобыла идеальна для катания и обучения новичков, но она уже никого не полюбит, у нее осталось одно качество – послушание.
– Но ведь я могу взять ее в воскресенье для прогулки по парку?
– Я не против, спросите еще разрешение Григория Григорьевича.
– А можно будет оседлать Сильву американским седлом, вдруг прогулка затянется.
– Да, конечно, хорошо, что вы заботитесь о кобыле, действительно под английским седлом лошади тяжело больше пары часов носить седока. Но почему седло американское, а не казачье, оно тоже великолепно подходит для долгих прогулок.
– Отлично, лучше казачье, я спрошу разрешение Григория Григорьевича.
Возвращаясь, я размышлял, вот ведь как одна фраза другого человека может переменить ваши планы. Только полчаса назад я планировал сделать утренние прогулки на конюшню каждодневным обычаем, а теперь у меня нет совсем такого желания. Во всяком случае до того, как родители подарят мне лошадь. А учитывая мои успехи в учебе и вообще довольство императорской четы старшим сыном, это случится очень нескоро, если случится вообще.
Основным блюдом на первый завтрак была гурьевская каша. Это тоже блюдо, о котором я только читал. Манная каша на сливках с орехами, с добавлением сухофруктов, варенья, цукатов и пряностей. Даже звучит это вкусно, а уж на самом деле! И выглядит красиво, скорее, как торт. Кстати, любимое блюдо моего отца императора. И точно никогда оно не станет обычным для большинства людей. Очень уж трудоемко в изготовлении. К такому блюду в комплекте необходим личный повар.
Первым уроком был Закон Божий. Благообразный с седой бородой, лысоватый протоиерей Иоанн Леонтьевич Янышев выглядит скорее университетским профессором, чем традиционным православным священником. Его лекция, а это была именно лекция, а не проповедь или урок, великолепно построенная, прекрасно изложенная, восхищает красотой изложения, но не захватывает. Протоиерей блестящий лектор и искусный придворный священник. Однако не способен воодушевить. К тому же он рационален. Странно как сложился при таком духовном наставнике верящий всяким экстрасенсам, мистик Николай Второй. Ведь до Распутина уже были монсеньер Филипп, блаженный Митька козельский и бесноватый Илиодор.
Следующий урок чистописания живо напомнил мне кошмар первого дня. Руссель был суров и требователен. Зачем продолжать эти занятия, ведь почерк уже поставлен и очень хорош даже в новом варианте, а тем более у настоящего Ники. Кто же все-таки формирует учебную программу? И как я могу на ее формирование повлиять. На второй вопрос ответ был предельно ясен. Попробовал бы двоечник Ники только пикнуть,