утреннего завтрака я был скорее Ники со стороны наблюдавшим за ученым 21 го века. Черт похоже во мне остаются две личности, которые все еще борются и не могут найти баланс между собой. В этой борьбе недолго и потерять разум, нить сознания, которая отделяет человека от состояния овоща.
Центральный корпус скорее музей, чем царская резиденция. Здесь никто не живет со смерти императора Павла. Кордегардия, соединяющая на первом этаже арсенальный и центральный корпус пуста. Хотя с отъездом императорской семьи и в нашем корпусе стало намного меньше людей, все-таки всегда в поле зрения есть кто-то из слуг и охраны. Здесь же – никого. Правда в первой комнате центрального корпуса, куда выходит кордегардия были солдаты и офицер охраны, вставшие смирно при моем появлении. Дальше в тронного Павла снова пустынно. Резной трон стоит под балдахином на фоне конного портрета Петра l. Меня охватило мальчишеское желание сесть на него, но нельзя. Во дворце, как известно, стены имеют глаза и уши. А тут вообще комната дежурного офицера, которую я только что прошел выходит незакрытой дверью в тронный зал. Интересно какая сплетня пойдет если я рассядусь на троне? Наверняка ничего хорошего и хвалебного обо мне не скажут. В зале отсутствует роскошь и позолота, только легкая роспись потолка и карнизов, обилие картин и портретов. Высокий потолок и ощущение простора тем не менее резко контрастируют с арсенальным каре, в котором укрылся отец. Правители России 18 века явно стремились не к видимости скромности, а к созданию обстановки величественности. Потолок зала украшает чудесная по тонкости и изяществу исполнения бронзовая люстра. Дальше я прошел в кавалерский зал, здесь ожидали приема во времена Павла Петровича. Тот же строгий, деловой и вместе с тем величественный стиль, то же обилие картин и портретов. В овальном кабинете хранится походная кровать императора, его ботфорты, трость и одежда. Насколько я помню все это было привезено из Михайловского замка. Эти предметы были немыми свидетелями убийства императора Павла. Кабинет полутемный, мои шаги по каменному полу отражаются гулким эхом. Я остановился перед походной кроватью, и тут мое сердце замерло, в глухой тишине раздался торопливый звук шагов нескольких пар ног. Нет это не призрак императора, он бы шагал мерно как командор в пьесе «Дон Жуан». Но может это призраки убийц? Сердце ушло в пятки. Шум стих. С трудом уняв бешеное сердцебиение я продолжил экскурсию. И в самом деле, после жуткой смерти в подземелье и всех странностей, случившихся со мной, глупо бояться. Вообще, может я и есть призрак? В пятиугольном таком же мрачном и полутемном башенном кабинете стоят низкие книжные шкафы. Прусские военные уставы, книги по ботанике, сборник морских сигналов, папки с гравюрами и чертежами, множество религиозных трактатов. Картины фламандских мастеров украшающие стены кабинета ничуть не развеивают гнетущей обстановки. Как Павел мог тут работать. В моем представлении кабинет должен быть светлым и удобным, как