Кристофер Мур

Венецианский аспид


Скачать книгу

и не видит славы выигранных битв, а проливает слезы по мукам от боли ран – тогда вот и рождается любовь. Когда жалеет она о прожитом мужчиной и развеивает былые страданья его нынешними утешеньями – тогда и пробуждается любовь. Когда крепость воина встречается с нежно предложенной лаской – тогда он и находит любовь.

      Шут сказал:

      – Она видит дальше симпатичной твоей наружности, прозревает темного, извращенного, сломленного зверя, в коего тебя превратили годы, – зрит распутную маленькую тварь, коя есть ты в душе, – когда она приемлет тебя не вопреки, но благодаря тому, что ты наглая мартышка, – вот это любовь, что ли?

      – Я так не сказал…

      Шут перекатился и встал на колени перед мавром, схватил его за перед блузы.

      – Ты и впрямь что-то знаешь! Скажи мне, мавр, если ведома тебе любовь, настоящая любовь, чего ж ты не дал мне утонуть, прекратить боль? Если любовь у тебя отняли, я подержу меч, дабы ты бросился на него, и буду гладить тебя по голове, пока ты корчишься в крови своего сердца. Вот такой вот я добрый. Чего ж ты не ответишь мне подобной добротой?

      – Потому что ты пьян.

      – Ох да отъебись ты. Мусульмане, с этим вашим отвращением к выпивке. Сами устраиваете, блядь, бойню чуть ли не по всему, блядь, западному миру, а стоит кому поднять тост за ваше здоровье, как вы все такие благочестивые, давай молиться, выбрасывать свинину и кутать своих баб в занавески.

      – Я не мусульманин.

      – Ну, значит, тайный мусульманин. То же самое. Меч кривой, серьга в ухе, сам черный, как мошонка сатаны. Что, нет?

      – Завтра, когда протрезвеешь и пойло выветрится у тебя из головы, если все равно пожелаешь утопиться, я самолично привяжу тебе к лодыжке камень и брошу в канал.

      – Ты поможешь в этом несчастному дураку с разбитым сердцем?

      – Помогу еще как, но не сегодня. Сегодня я доставлю тебя домой живым и здоровым, малыш.

      Мавр сгреб шута в охапку, как ребенка, и закинул себе на плечо.

      – И не вздумай меня обворовать, мавр. Денег у меня не осталось. Так, чтобы очень, то есть. Мне придется жить милостями дожа, а они, я опасаюсь, на исходе.

      – Я знаю.

      – И ты мною не воспользуешься. Я не из вашей солдатни – те готовы приходовать все, что движется, лишь бы скучно между боями не было. Не то чтоб я тебя в этом винил, сам-то я годен – я вообще-то хоть куда приз. Какое-то время королем служил.

      – Будь слова богатством, – вздохнул мавр, – ты стал бы царем среди царей, пока же ты лишь мелкий, мокрый и громкий.

      – Это правда, я пьян, и мелок, и мокр, но влажность мою не принимай за слабость, хоть и об этом можно бы поспорить. Я, знаешь ли, вооружен, – произнес шут, елозя на плече и стараясь заглянуть оттуда в лицо своему похитителю. – Не рассчитывай, что примешься за дело, едва мы отойдем подальше от дворца. У меня на копчике три кинжала.

      – Лишь солдатам гвардии дожа в Венеции дозволяется носить оружие, – сказал мавр.

      – Я вне закона, – ответил шут.

      – Боюсь, что и я, – сказал мавр.

      – А