Африку. Тот посмотрел на Семёна блуждающим взглядом, и показал пальцем на скрюченного Орликова.
– Живой.
– Вчера спьяну не разглядели, бывает.
Африка покачал головой.
– Не-ет, не-ет, Сеня!.. Разглядели. Ещё как разглядели. Ты же сам в палатку со мной лазил, пульс щупал, зеркальце к носу приставлял, в зрачок фонарём светил.
– И что ты хочешь сказать?
Африка в ответ только снисходительно, но не без хитрецы, улыбнулся, как долго не выигрывающий покерщик при открытии флэш-рояля против королевского стрита картёжного везунчика.
– Сами были чуть живые, что могли рассмотреть? Да ещё в полутьме, – отмахивался Семён. Мысль о воскресении пришла и ему, но неприятно было, что приватизировать её собрался этот полупопик. Как будто если Орликов воскрес, то все теперь должны Африке по рублю. – В коме он был.
– И остыл в коме, и коченеть начал, да?
– Случается и такое.
– Правильно! Правильно – случается! Потому и пасха.
– Сравнил…
– Перед Отцом все равны, – быстро сообразил ответить Африка, – воскрес!
– Нет, здесь другое.
– Да хоть другое, хоть третье, хоть пятое-десятое. Был человек мёртв, стал жив. Что тут другого?
– Понять физику процесса…
– Какую вам, физикам, физику? Нет у Господа никакой физики, химии и математики, эти мыши живут только в ваших перезрелых тухлых тыквах, у Господа всё просто.
– Было бы просто…
– Не в том смысле просто, что легко, а в том смысле что просто.
– Вот и понять, как это просто происходит.
– Не надо ничего понимать! Надо верить, а не понимать.
Подошёл Аркадий.
– Вы тоже заметили? – спросил заговорщицки.
– Что?
– Ну… рожу его? Вчера же он её расцарапал о камни, и синячище был под левым глазом, а теперь нет ни ссадинки.
Африка счёл это подтверждением свой версии, воздел руки.
– Воскресение и – преображение.
– Как ты и сравниваешь: Христос и … Орликов.
– Христа, выходит, всё-таки признаёшь?
– Отстань.
– А как же «Первые шаги?..» – с укором спросил Африка.
– Вторые пора уже делать, третьи, пятые, а у нас всё первые, – опять отмахнулся Семён.
– Нет, первые – они и вторые, и третьи, и пятые.
Странно разошлись после той брошюры духовные пути Семёна и Африки. Семён, вдохновитель и соавтор (хоть на книжице «Первые шаги в православном храме» и значилось «Составитель дьякон Владимир Сидоров», и это было так, и дьякон Владимир, тоже скромняга, нашёл вариант против гордества – «составитель», идея и план книжечки были семёновы) к религиозной теме вдруг охладел, а Африка, всего-то и делавший, что сопровождал иногда друга в Церковь Рождества Богородицы в Старое Симоново, где в тесной комнатке за трапезной Семён и дьякон Владимир бесконечно черкали и правили два десятка листков, наоборот – проникся. Может быть, если бы не получил гитарой по лбу, оставался бы ждать на Автозаводской