солнечные лучи падали на голые лопатки, спину и ноги Рамалли. Ленивая тяжесть разливалась по телу, но нынешняя лень не беспокоила Рамалли, ведь через декаду дней, войско выступит в поход, и посреди движения он без труда стряхнет с себя одурь бездействия. Другое сейчас волновало его: ему вспомнился вчерашний разговор с молодым брахманом Йогешварой, с которым он сдружился и в свободное время часто навещал его, жившего в доме главного советника раджи.
Родом с берегов Наранды Йогешвара отказался служить местному царю, порицая его за недостойное поведение, и пришел жить в столичный городок Атаранги. Здесь молодой брахман стал известным толкователем Вед. Он занят тщательным изучением древних рукописей и делает к ним комментарии.
Йогешвара часто говорил о значимости строгих правил для каждого человека и всего общества в целом.
Всё индийское общество и каждую семью скрепляли многочисленные обряды: рождение ребенка, наречение ему имени, первое кормление рисом, первая стрижка волос, свадьба, рождение детей, похороны. Особенно торжественно отмечалось посвящение мальчика в свою варну – по своей значимости это событие считалось вторым рождением. За десятки сотен лет в индийском обществе выработалось множество правил общения.
– Все эти обряды и религиозные идеи не дают всем и каждому спокойной безбедной жизни, тогда зачем они нужны? – допытывался Рамалли.
– Обряды и правила общения дают нам ощущение защиты и устойчивости окружающего мира, так же как физические упражнения развивают в воинах непоколебимость воли, – отвечал пышноволосый и стройный, молодой брахмачаррин. Он верил без сомнений, что соблюдение правил и обрядов необходимы для большинства людей. Лишь мудрецы-отшельники, ставящие себя выше всех, способны игнорировать общество.
Рамалли перевернулся на спину, перелег на более прохладное местечко в траве – на переместившуюся в сторону тень от дерева, – согнутую в локте руку положил на лоб и глядел в голубое небо, пышущее ослепительным жаром-светом. Мир сиял, как драгоценный камень. Лишь когда Рамалли видел Красоту Мира, ему становилось легче жить. Но реальна ли эта красота? Или она всего лишь отблеск чего-то иного? Что присутствует за Майей-Иллюзией всего видимого?
Он закрыл глаза и невольно прислушался к словам сказителя, с красочной образностью повествующего о подвигах Ваджранги, и в такт словам перед закрытыми глазами невольно возникали яркие представления борьбы и подвигов, разворачивающихся на фоне красочных пейзажей Индии.
За пятнадцать последних лет Рамалли побывал во многих окрестных землях – от гор Виндхья до Варанаси.
Он любил эту жаркую землю глубокой и ровной любовью сына к своей щедрой и прекрасной Матери. Любил синие разливы могучих рек и извивы бесчисленных речек, горы, гордо возносящие короны своих вершин в небо, неудержимо буйную зелень лесов, слепящую красоту весеннего цветения, несравнимую ни с чем. И когда он слышал