разговор, вскочили на ноги, и, оскалив зубы, и с быстротой и рычанием тигров кинулись на него.
Несколькими стремительными ударами меча поражая-убивая первого, Рамалли пришлось одновременно боковыми ударами отбивать меч второго врага, нападающего слева.
Еще пара ударов, и второй воин тоже повалился вперед, будто споткнувшись, с остановившимся взглядом широко раскрытых глаз. Схватка вышла столь короткой и стремительной, что Рамалли даже не успел рассмотреть лиц воинов, лишь их руки и мечи мелькали перед ним в бешенной игре поединка.
Ему на помощь выскочили на поляну еще двое воинов. Все вместе они вбежали в хижину, но, увидев там лишь сбившихся в кучку испуганных женщин и детей, выскочили обратно на свист-зов начальника, собирающего свой отряд.
Раджа Касива ускользнул от погони и бежал к соседнему царю, и вскоре он сговорился с ним – своим бывшим заклятым врагом – пообещав за отвоеванное царство отдать часть своих земель. И через полмесяца на границе трех царств сошлись в бою войска Атаранги и двух раджей-союзников.
Битва началась с раннего утра. Воины союзников упорно наседали на центр, где находился Атаранга с двумя отборными отрядами. К полудню ничей перевес не был достигнут, и Атаранга послал за подкреплением, но оно почему-то не подходило.
Бились в ожесточенной тесноте. Слышались тяжелое хриплое дыхание напряженных людей, яростное всхрапывание и взвизгивание разъярённых теснотой лошадей, звон сталкиваемых мечей и стук копий о щиты, прерываемые сдавленными или резкими криками злобы и боли. Яростный шум битвы порой напоминал ритм страстной до боли песни. Запах пота людей и лошадей, запах крови и нагретого на солнце железа.
На правом крыле группа всадников обороняла тяжело раненого зятя Атаранги. Алишпур велел половине своего отряда пробиться к ним на помощь. Рамалли, Марури и другие пробились туда и помогли вынести с поля боя зятя Атаранги, а затем вновь вернулись в бой.
Еще час бились без передышки, спасая друг друга. Не осталось ничего, кроме сражения. Всё это время Рамалли краем глаз видел, как слева в центре бьются Атаранга и окружавшие его воины. Наседавшие отряды союзников начали теснить и окружать их. Тогда, наконец, Алишпур, как главный военачальник правого крыла войска, велел начать отступление.
Перед Рамалли темно-смуглый, ослабевший от раны, воин с трудом, непослушными руками заносил меч. Рамалли вонзил острие меча глубоко ему в левый бок и, освободив себе путь, бросился пробиваться к Атаранге и его воинам. В тесном месиве битвы пробиваясь к радже, рубясь налево и направо, Рамалли видел, как мечи и копья врагов заносятся там все гуще, как в Атарангу со всех сторон вонзаются мечи…
Отбиваясь сам, Рамалли обрушил удар на голову воина перед ним, и в это же время в его правый бок сзади воткнулось широкое лезвие копья. А удар палицей по левой стороне шлема выбил сознание из его головы. Рамалли успел схватиться за правый бок, попытался