ему ещё после такого дежурства отправлять ребят отскребать мозги от камня.
– От тебя никакого толку на дежурстве, иди спи. Слёзы вытри и иди тихо, – Антон перевесил автомат на плечо. Микита смотрел на него, как на привидение. – Если завтра лучше не станет, соглашайся с Биджо на палец.
Первого боевого задания у Лаптёнка ещё не было. Значит, ещё есть шанс не остаться в Афганистане навсегда.
= 3 =
Дома Микита любил ночи, казавшиеся ему бесконечными: бессонные, пахнущие весной, теплом и дешёвым разбавленным пивом из соседнего магазина. В одну из таких ночей он впервые остался с девушкой. До сих пор не рассказал друзьям со двора, что даже не успел как следует во всём разобраться – постоянно боялся, как бы мама неожиданно не вернулась с суточного дежурства в больнице.
Ему хватило и прошлого раза – когда она почувствовала на кухне не успевший выветриться запах сигарет.
В майской темноте, заедая подкатывающий сон остывшей сарделькой, Микита сидел на диване у своего друга и убористо выводил на исписанных тетрадных листах ответы к завтрашней контрольной. «Ещё десять вопросов осталось повторить, может, ну их нафиг, а?», – и сразу же возмущённая история почти уснувшего прогульщика-Николы, как в прошлый раз он выучил все задания, кроме одного, «и догадайтесь, мать его, какое попалось!».
Эта ночь не была похожа ни на одну из минских.
В обрывках нескончаемых снов Микита пытался убежать то от красного пыльного урагана, то от рычащего танка (таких огромных, наверное, и в жизни не бывает), то от чудовища с обожжённым красным лицом: последний раз он видел похожего у друга на кассете с ужастиками. Как раз за пару недель до отлёта.
Ураган-танк-обожжённый подкрадывались совсем близко, хватали за ноги, за горло – и земля выскальзывала из-под ног, с треском разваливаясь где-то далеко внизу.
Микита просыпался – или ему казалось, что просыпался, – делал несколько глотков остывшего майорско-антошинского чая, вытирал влажное лицо ладонями и снова прятал голову в разбросанные по столу локти. Он всегда догадывался, что школьное умение засыпать прямо за партой пригодится быстрее, чем все эти мудрёные формулы.
К утру (в комке разбросанных далеко друг от друга мыслей Микита успел прикинуть, что наступило утро – стало слишком душно) кошмары прошли.
Рёв ветра, шум танковых моторов и хрипое кряхтение изжаренного в огне монстра растворились в противно трещащей за головой тишине.
Микита проснулся в темноте, но сразу понял – он дома.
Без света не видно ни открытого окна, за которым почему-то брызжет чёрный снег; ни висящих за книжной полкой часов – хотя ясно, что они уже и не ходят, – ни замеревшего холодной шерстяной кучей кота, забравшегося на спинку дивана.
Последний раз Микита чувствовал себя также плохо, когда поспорил с выпускниками, что может выпить сколько угодно водки и не запьянеть – потому что подслушал недавно, как дед делился с соседом «рабочим советом трезвости, ну, честное