Столики были маленькие. Он сел и посмотрел на карточку на столе, отпечатанную на машинке. Она была озаглавлена: «Menu à30 p.».[49] Даер сосчитал деньги и слегка ухмыльнулся – тридцать пять песет у него по-прежнему оставалось. Пока ел закуску, обнаружил, что голод его быстро нарастает; ему становилось намного лучше. За merlans frits[50] он вытащил клочок бумаги, который ему отдал мальчик за стойкой, и рассеянно оглядел его. Имя ему ничего не сообщало; внезапно он понял, что это записка от Дейзи де Вальверде.
– «Радио Интернасьональ», – громыхнул голос имбецильной девушки. Последовало глиссандо на арфе.
У Даера не было особого желания видеть свою вчерашнюю хозяйку – или вообще кого бы то ни было видеть, если уж на то пошло. Теперь ему хотелось побыть одному, использовать возможность познакомиться с непривычностью города. Но, опасаясь, что она может ждать его звонка, он вышел в вестибюль и попросил портье за стойкой набрать ему номер.
– Veinteyochocerouno, – прокричал тот несколько раз, и Даер задался вопросом, сумеет ли он когда-нибудь звонить тут по телефону самостоятельно. После того как человек отдал ему трубку, пришлось довольно долго ждать, чтобы она подошла к телефону.
– Дорогой мистер Даер! Как любезно с вашей стороны мне позвонить! Вы вчера вечером благополучно вернулись? Что за мерзкая погода! Вам это место открывается с худшей стороны. Но крепитесь. На днях тут выйдет солнце и просушит всю эту жуткую мокрядь. Жду не дождусь. Джек очень непослушный. Так мне и не позвонил. Вы там? Если увидите его, передайте, что я на него довольно-таки сержусь. О, я вам хотела сказать – Тамбангу лучше. Попил немного молока. Чудесное известие, правда? Вот видите, наша маленькая экскурсия к нему в комнату принесла какую-то пользу. – (Он попробовал не вспоминать душную комнату, иглы и запах эфира.) – Мистер Даер, я очень хочу вас увидеть. – Впервые она умолкла, чтобы он смог что-то ответить.
Он сказал:
– Сегодня? – и услышал, как она рассмеялась.
– Да, конечно же сегодня. Естественно. Я ненасытна, да? – Пока он бормотал возражения, она продолжала: – Но я не хочу идти к Джеку в контору по некой конкретной причине, о которой сообщу вам, когда мы увидимся. Я думала, мы могли бы встретиться в баре «Фаро» на Пляс де Франс. Он сразу за углом от туристического бюро. Милого старого сноба Джека туда и калачом не заманишь, поэтому риска столкнуться с ним там нет. Вы это место наверняка сразу найдете. Вам кто угодно подскажет. – Она продиктовала ему название по буквам. – Так мило, если сможете прийти. Скажем, часов в семь? Джек свое заведение закрывает в половине седьмого. Мне с вами о стольком нужно поговорить. И попросить об одной громаднейшей услуге, которую не обязательно оказывать, если не хотите. – Она рассмеялась. – В «Фаро» в семь.
И пока Даер решал, каким маслом намазать фразу о вчерашнем гостеприимстве, – понял, что она повесила трубку. Он почувствовал, как к щекам приливает кровь; нужно было как-то вставить это в начало разговора. Человек за стойкой