Юрий Суходольский

Севастополь в огне. Корабль и крест


Скачать книгу

его отец.

      – Честь имею, побегу дале! На Машкин хутор дорога-то как, просохла? – спросил Прасолов.

      – Можешь. Бери только поближе к паланку.

      Петр сорвался с места и выскочил за ворота.

      – Была у меня думка новый цветничок разбить. А сеять теперя как без меня будут? Это одно горе, а не сев, ежели без хозяйского глазу, – со вздохом проговорил Кравченко.

      – Жениться тебе надо, Коля. По-нашему делу без хозяйки нельзя. Все на ней.

      – Знаешь ведь, Григорий, что мне жениться не можно, – сурово ответил Кравченко, отвернулся и пошел в сторону коновязи.

      Чиж и Биля с сочувствием посмотрели ему вслед, а лицо Ольги дрогнуло от внутренней боли.

      Биля ударил кулаком по столу так, что вздрогнул телескоп, стоявший на полке в шкафу.

      – А я сказал в Екатеринодар, в училище!

      – Воля ваша, батя, а только я оттуда утеку!

      – Я с тебя шкуру спущу! Собирайся, чтоб завтра поутру я тебя тут не видел! Мать! Собирай этого Анику-воина! – крикнул Биля в открытую дверь.

      – Утеку я!

      – Слова отцовского ослушаешься?!

      – Нет такой власти, чтобы пластуну помешать встать за Россию!

      – Врага бить теперь тоже с умом надо! Если хочешь истинно России послужить, то науки учи военные. Нынче все боевое дело переворачивается! Не последняя это сшибка, на твой век будет. И хватит разговоры разговаривать!

      На другой день Яков, снаряженный по-дорожному, понуро стоял около своего коня. Две больших седельных сумки были перекинуты через его круп. Из чехла выглядывала винтовка. Яков был опоясан шашкой, за спиной у него в полотняном чехле находился пистолет, подаренный Али.

      Ольга надела сыну на шею образок Евстафия Плакиды на витой серебряной цепочке. На ее глаза навернулись слезы.

      – Полноте, мамаша! Не на войну я.

      У своего коня, тоже снаряженного в долгий путь, стоял и Биля.

      Он обнял жену и сказал.

      – Будет тебе, мать. На тебя дом остается. Доля казачки такая, мужей, братов да сынов с войны ждать.

      – Разве только казачки? Она бабья, русская. Храни вас Христос! – ответила Ольга, перекрестила сначала мужа, потом сына и крепко поцеловала их в губы.

      Биля и Яков давно уже ехали рядом по дороге, а она все ещё стояла одна посреди двора.

      У большой дорожной развилки всадники остановились.

      – Здесь мне – направо, а тебе – налево, – сказал отец.

      В ответ на это сын ничего не сказал.

      – Ну и молчи, коли охота, – заявил Биля и направил коня направо по большой дороге.

      Если бы Яков видел лицо отца и вообще был бы способен понимать его чувства, то понял бы, что не так хотел бы тот проститься с ним.

4

      Дувр, Англия

      На небольшой лужайке среди розовых кустов скрещивались сабли. Девушка в юбке с высокой талией, в корсете, нагруднике и фехтовальной маске теснила джентльмена, державшегося напротив нее. На дорожке среди роз показалась мать Генри Ньюкомба. Это была высокая, рыхлая женщина с лицом, покрытым глубокими морщинами, но еще сохранявшим следы былой привлекательности.

      Девушка