в соседнем доме, покончил жизнь самоубийством, он спрыгнул с крыши девятиэтажного дома, перед этим оставив предсмертную записку дома. Моя Марта осудила это, а здесь она сама натянула петлю себе на шею? Марта тогда сказала, что самоубийство есть большой грех и самоубийца нанёс большую травму своим родным. Она же знала, что я скоро умру, и что – она ещё быстрее хотела причинить мне боль? Даже не боль, а убить меня?! И какие у неё были мотивы? С какой целью? У меня нет родственников, и Марта была мне единственным близким человеком и родственником. Кому я теперь нужен? Кто похоронит теперь меня?
– Да, ситуация плохая и печальная, – задумался теперь я.
Мне ещё больше стало жаль моего собеседника.
– Вчера мне в полиции выдали на руки постановление, что причиной смерти моей дочери стало самоубийство. Я хочу, господин Сергей, чтобы вы провели расследование причин смерти… нет, убийства моей дочери.
– Как расследование? Я думал, вы хотите в суде обжаловать постановление полиции о том, что ваша дочь покончила жизнь самоубийством.
– Да у меня нет времени на судебные тяжбы в наших украинских продажных судах! Вы это понимаете? Мне осталось жить двадцать-тридцать дней от силы! А в наших судах можно судиться годами, и они вынесут постановление, что ты верблюд, а не человек, и твоё место на конюшне. У меня нет здоровья, а главное – времени тягаться с продажными украинскими судьями. Меня скоро закопают в землю, а кто накажет убийцу?
Я не хотел успокаивать убитого горем отца.
– Я вас понимаю, но я же адвокат, а не следователь. И я хочу через два месяца уехать заграницу.
– Вы уедете, два месяца ещё далеко, а месяц до моей смерти – это слишком близко, – и он посмотрел на меня так, что мне стало печально и грустно, и я опустил глаза в пол. – Я верю только вам, Сергей. Мне уже нечего терять в этой жизни. Вы порядочный человек. А наши прокуратура, полиция, суды – это продажная мафия. У меня нет сил и времени тягаться с мафией в мундирах и судебных мантиях. Они загнали нашу страну в беспросветное серое будущее.
Я даже не знал, что ему ответить.
– Но я не могу, господин Арсен, что-то обещать вам. Можно, я отвечу через три дня?
– У меня нет сейчас такого богатства, как лишние три дня времени. Я хочу при жизни узнать правду и наказать убийцу.
Я понял, что вот это всё, чего так хочет Арсен, может мне принести беду. Идти против постановления полиции? Да меня могут растереть в порошок. Могут мне подбросить два килограмма наркотиков и за это посадить в тюрьму, а украинская тюрьма – это не санаторий. Там не дают бананов и ананасов. Там процветает туберкулёз и беспредел.
Я думал, как легче отказать Арсену. Начал в голове прокручивать разные варианты отказа.
– Я вам хорошо заплачу за это расследование. Я вам столько дам, что вы и ваши дети до конца жизни будете обеспечены.
Я такого поворота не ожидал. И был совершенно шокирован. Не давая мне прийти в себя, Арсен выложил на стол чёрный пакет.
– Вот