проглотила последний кусочек и начисто облизала бороду. Только на носу, сверху, осталась крошка – вот чуть-чуть не дотянешься. Она хотела попросить помощи у Стерлинга с Джулепом, но те оказались заняты – вылизывали друг другу морды и играли в потяни-за-язычок.
Ласка наклонила нос к Дасти:
– Мама!
Р-р-р-р-р-р-р.
Едва Ласка услышала рычание, как тут же сморщила морду и повалилась на бок.
– Я тебе что говорила? – рявкнула Дасти. Её клык на волосок не дотянулся до уха Ласки.
Вместо голоса у Ласки вырвался хриплый шёпот:
– Я нечаянно, – подставила она лисице живот.
Дасти сердито запыхтела, потом резко фыркнула – ф-ф! Ласка вздрогнула.
Лисица решительно направилась обратно к улице, а Ласка, едва сдерживая слёзы, перекатилась на лапы. Дасти терпеть не могла, когда с ней мамкают. Это порой так легко забывалось. Так легко забывалось, что родной мамы у Ласки уже давно нет.
Два языка вдруг набросились ей на морду и принялись вылизывать с обеих сторон.
– Попалась, Лас! – воскликнул Джулеп.
– Заблестишь, как собачий нос! – воскликнул Стерлинг.
Ласка отстранилась. Очень уж у неё защемило сердце. Не до умывания.
Сумерки угасли на горизонте, и ночь вступила в свои права. Звёзды, словно пиявки, высосали последние серые краски, в окнах выключились танцующие огни. И, пока квартал растворялся в темноте, лисы шагали обратно к кладбищу, чтобы успеть домой до Чёрных Часов.
2
НА КРАЮ КЛАДБИЩА дожидалась какая-то тень.
Ласка нырнула Дасти под хвост и выглядывала, стоя между её длинных ног. Это был лис. Они с ним уже виделись. Он и его лисицы жили под садовым сараем в конце улицы Готорна. Лис был огромный, с рыжим, как осенние листья, мехом. Куриный Двор был его территорией.
Взрослые внимательно рассматривали друг друга в звёздном свете. У них не кривились губы, не вставала дыбом шерсть на загривке, но Ласка чувствовала, как напряглась Дасти. Ласка старалась держаться так же храбро, как Стерлинг, но лапы у неё подгибались, как ватные.
– Кто-то убивает лис, – сказал лис. – Прошлой ночью я обнаружил труп возле водохранилища. Свежий.
У Ласки дрогнуло сердце. И не только из-за мёртвой лисы. В жаркий день Дасти водила лисёнышей к водохранилищу остудить языки. Но Ласка всегда держалась в стороне. В пузырьках воды ей слышались голоса – голоса утопленников. В воде ей виделись маленькие мордочки, готовые выскочить и утащить её на дно, стоит только подойти слишком близко.
– От неё не исходило запаха яда, – продолжал лис. – Хвост не раздавлен шинами. Мех сухой, неразодранный. Мне не хватило времени осмотреть получше – я почувствовал, что я там не один. – Лис, сощурив глаза, посмотрел на Дасти. – У меня есть причины полагать, что там была другая лиса.
Дасти обернулась и настороженно посмотрела туда, где остались растрёпанные тени Мусорного Двора.
– Кто-то сегодня украл нашу еду.
– Я держался своей территории, –