равнодушно заметил он, бросив в окно мимолетный взгляд.
– Совсем не романтик, – скорее себе, чем ему напомнила я. – Иди, а то опоздаешь. Сама застегнусь…
– Сам, – категорично заявил он.
– Что ты со мной, как с маленькой? – смущённо проговорила я.
Его опека временами казалась мне навязчивой.
– А как иначе? Зависнешь тут на полчаса, пялясь в окно.
– Любуясь, – поправила я.
– Не понимаю, зачем ты выбрала медицину? Не твоё это.
– С чего ты взял? Сколько себя помню, всегда мечтала стать врачом. Как мама и дед.
– Тебе стопудово надо было в «художку» поступать! Пациент же кони двинет, пока ты будешь его кишками любоваться. Ну или штопать его… художественно.
– Ну, зачем ты так? Не передёргивай! – возмутилась я. И, отступив на шаг, взялась сама застегивать молнию на дублёнке. – Плохо ты меня знаешь, Михаил.
– Ну вот, сразу и Михаил, – вздохнул он и заявил: – Меня напрягает твоя манера обижаться на правду, Котёнок. Пустая привычка. Отвыкай.
«Не люблю, когда он меня так называет», – мысленно пробурчала я, ещё раз напомнив себе ему об этом сказать.
– Ладно, оставим этот бессмысленный разговор, – не стала я усложнять и без того непростую обстановку.
– Почему бессмысленный?
– Потому что для тебя существует только два мнения: твоё и неправильное. «Зависнуть», как ты говоришь, я могу только, когда брожу по городу с камерой. Когда отдыхаю, понимаешь? И ещё: аккуратно наложенный шов будет пациенту только в радость.
– Конечно, он будет благодарен! – рассмеялся мой, не всегда деликатный собеседник. И добавил: – Если выживет…
– Вот к чему сейчас этот чёрный юмор, Миш? Не понимаю…
– Ладно, успокойся. Просто ты – непробиваемая эстетка, дорогая. Эта твоя возвышенность – с явным перебором, понимаешь? В общем, дед воспитал из тебя эксклюзивный экземпляр тургеневской барышни. Зачем – непонятно, но мне на руку.
– Что значит «на руку», Миш?
– Легче направлять.
– Направлять? – удивилась я, – Куда?
– В нужное русло, Котёнок. И это огромный плюс для моей будущей жены.
– Что? Жены?.. – шокировано прошептала я, почувствовав, как собственные глаза стремительно полезли на лоб.
Но собеседник мой не спешил с разъяснениями. Он пристально взглянул на меня и на пару мгновений задумался.
– Ты … ты мне так предложение, что ли, делаешь, Миш? – уточнила я и замерла в ожидании ответа, как партизан в засаде.
Должно быть, мы выглядели странно. Двое у окна: она зависла, словно в стоп-кадре, а он цепкими пальцами сосредоточенно толкал вверх собачку на молнии её дублёнки.
– Отомри и не опережай событий, – наконец удостоили меня ответом.
И я с облегчением выдохнула, поймав задумчивый взгляд однокурсника. – Ты… ты же понимаешь, что это… рано, Миш, правда? – всё-таки решилась я уточнить.
Новиков не ответил, лишь посмотрел куда-то поверх меня и что-то тихо