Согласен и на водку. Итак, что мы имеем на сегодняшний день. Мужчина, белый…
– Синий, – поправил капитан.
– Мужчина, белый, – снова забубнил Кукушкин, не обратив никакого внимания на реплику капитана. – Рост сто восемьдесят три сантиметра. Возраст… Около тридцати. Или чуть за тридцать. Смерть, как я и предполагал, наступила месяц тому назад, если быть совсем точным – между двадцатым и двадцать первым июля. Утопленником в классическом понимании он не был. Он был застрелен, и в воду попал уже потом.
– Откуда известно? – снова встрял Литовченко.
– Характерное состояние легких. Количество жидкости в них указывает на то, что наш бедняга не тонул. Из правого виска я извлек пулю. Она-то и стала причиной смерти. К сожалению, сохранность тканей не позволяет сказать, с какого расстояния был произведен выстрел. Но, думаю, что с близкого.
– Стреляли в упор? – спросил Литовченко.
– Поручиться не могу.
– А где пуля?
Кукушкин ткнул пальцем в стеклянную колбу с пулей, стоявшую тут же, на столе. Литовченко подхватил колбу и поднес ее к увеличительному стеклу.
– Калибр 44, Магнум, – со знанием дела произнес он. – Вещь не то чтобы редкая, но экзотическая для наших широт. Такие патроны используются в револьверах, боевых и охотничьих. Причем штатовского производства. А поскольку Штаты нам обходятся дорого… во всех смыслах… То и ствол, соответственно, недешевый.
Мини-лекция неожиданно приобрела геополитический оттенок, и Кукушкин постарался вернуть беседу в конструктивное русло.
– Сие мне неизвестно. Штаты или не Штаты. Да хоть бы королевство Бутан, – сказал он. – А вот по факту смерти могу сообщить еще кое-что. На лице, запястьях и лодыжках покойного остались микроскопические следы полимерного вещества.
– Какого еще вещества?
– Скотч.
– Хочешь сказать, что прежде, чем продырявить башку, парня упаковали в скотч?
– И связали. На одежде мною обнаружены синтетические волокна.
– Веревка?
– Не совсем обычная. Структура волокон говорит о том, что использовали тонкие морские канаты, так называемые лини.
– Так и вижу эту картинку, – хохотнул Литовченко. – Парня приглашают в круиз, на паром Санкт-Петербург – Хельсинки…
– Тогда уже на яхту. Это могли быть и части бегучего такелажа.
– Какого такелажа? – наконец, подал голос Вересень.
– Бегучего. Для маневрирования парусом.
Известие о яхте и ее оснастке привело Литовченко в восторг:
– Это же еще круче! Яхта, полная мочалок в бикини!
– Никакой немец не устоит, – Вересень вздохнул.
– И не только немец, – добавил капитан, щелкнув языком.
– Ну, если там и были… как вы выражаетесь, мочалки, – Отто Генрихович задумчиво поскреб подбородок. – То очень быстро их сменили другие люди. Серьезные.
– С убойной силы револьвером…
– Не только. Физические сильные. Его ведь еще