обряд.
А когда я повесил очередную соплю, принимая подачу, он уже не обзывался, а ругался и плевался. И это меня еще больше зажигало. Я порхал вокруг стола, метался туда, сюда, наступал болельщикам на ноги, и ничего не замечал, кроме мяча, который мне надо было обязательно выиграть, ибо каждый мяч был последний.
Игра напоминала гонку с преследованием, активировались болельщики с моей стороны, и затихали с его. В очередной момент, когда я выиграл мяч, зал взорвался. Я понял, что сравнял счет. Замаячила в шаговой доступности победа, и от предвкушения ее я заволновался и не принял подачу.
– Догнал, чтобы проиграть? – раздался насмешливый голос из зала. Голос резал по живому.
И снова произошло чудо, теперь уже Сашка, не подал подачу. И с его стороны кричали болельщики. – Мазила!»
Замаячила надежда. Я сжал зубы, и «Завязалась кровавая битва». Зал затих в ожидании.
Бились долго, до 20, в конце – концов, каким – то нелепым ударом я выхватил партию и зал взорвался. Следом в трудной борьбе одолел вторую.
Счастье гуляло внутри меня. Друзья Валерка Гарбар, Сережка Ефимов жали руку.
На игру со мной Толик Блохин, зная о моем выигрыше у лидера, выходил как-то неуверенно. Это я сразу заметил, рука его было не просто холодная, а ледяная. Разминаясь, он неуверенно принимал мой тычок, который в игре на переменах с легкостью забивал контрударом.
Однако в счете повел не я, а он. Я не понимал в чем дело, мой мяч постоянно валился в сетку. Когда счет достиг критического состояния 9-6 в его пользу, мелькнула догадка, – Может мяч треснутый?
Взяв паузу, я осмотрел мяч. Догадка подтвердилась. Мяч действительно был треснутый. И выиграв очередной мяч, новым мячом я сразу как-то взбодрился, и сделал вывод – Точно дело в мяче!
После трех неудачных контрударов новым мячом, Толик перешел на удержание мяча тычком.
Это было мне на руку, тычком я владел хорошо благодаря своему тренажеру «Нитка». Я мог держать мяч до бесконечности.
После каждого выигранного мяча я, как и в партии с Буланцовым благодарил ракетку – гладил и целовал. Это помогало и вселяло уверенность.
Мы подолгу разыгрывали мяч, и, в конце концов, я дожал своего соперника. Одержал победу.
Турнир подходил к концу, я шел без поражений, и оставалась последняя игра с Витькой Петровым, у которого я никогда еще не выигрывал.
Витька стоял вдалеке спиной ко мне в окружение Буланцова и Блохина. Я краем уха слышал, как он подшучивал над ними и хвастался, что порвет меня.
Хвастался он не громко, в надежде, что я не услышу. Но я услышал. Его слова резанули меня по живому. И еще сильнее захотелось его обыграть.
Наконец настала последняя игра. Витька озабоченно ходил вокруг стола, высматривая, какая сторона лучше, и проходя мимо меня, шепнул на ухо:
– Проиграй мне, ты же все равно первый! –
От просьбы мне стало не по себе. Не было слов. Витька, который пять минут назад хвастался, что меня порвет, просит проиграть.
В голове мелькала догадка – решил подстраховаться!
Вот