Игорь Николаевич Евтишенков

Этюды


Скачать книгу

могли бы охарактеризовать Герасимова? Каким он был? Не казался ли он вам странным, замкнутым, непонятным? Не вызывало ли его поведение какие-нибудь сомнения, подозрения, так сказать?

      – Да нет, ну что вы! Очень внимательный был. Всегда со мной разговаривал, не так, как прежние жильцы. Нормальный был человек. Не пил, не курил. Платил тоже всегда вовремя.

      – А кого-нибудь постороннего у него в доме вы не наблюдали? Мужчин, женщин, детей?

      – Не-нет… Ну, что вы! Не было у него никого. Тихо так, скромно жил. Дети иногда из школы забегали. Но они так, просто, мимолётом. Любили они его. Сильно. Мне так казалось, – при этих словах человек за решёткой поморщился, но ничего не сказал. Зоя Ивановна продолжала: – Я никогда не видела, чтобы они там что-то такое делали… Нет, всё нормально было. И в доме всегда чисто было, прибрано.

      – А вы знали, что у него есть родственники, сестра?

      – Нет, не знала.

      – А вы знали, что Герасимов жил на пенсию по инвалидности?

      – Нет, не знала. Он платил мне вовремя. Чего мне было в его личные дела соваться.

      – Понятно. Спасибо, Зоя Ивановна.

      «Тихо шуршит под лавкой мышка: шур-шур, шур-шур. Перебегает из одного угла в другой, ищет крошки. А крошек нет. Мышка старая уже и слепая. Так когда-то рассказывала бабушка о мышах. Сейчас-то мышей уже нигде нет. Люди, как мыши. Тоже шуршат. Ну и пусть. Теперь уже всё равно. Герыча нет, сдаст квартиру кому-нибудь другому, такому же „герычу“ или приезжей семье. И будет дальше жить на свои крошки. Шуршать по жизни, пока не умрёт. Но намного позже. Намного…»

      – Прошу вызвать в качестве свидетеля Марьянову Елену Ивановну.

      Вперёд вышла молодая женщина с резкими чертами лица, довольно привлекательная, но тонкие, нервные губы и жёсткий взгляд немного портили это впечатление, внося в образ напускную строгость и высокомерие.

      – Елена Ивановна, вы – директор школы, в которой работал Харлампиев Владимир Александрович.

      – Да, господин прокурор.

      – Скажите, ведь вы проработали с ним довольно долго, почти пять лет. Что вы могли бы вкратце сказать о нём?

      – Да, около пяти. Владимир Александрович за всё время работы в нашей школе пользовался авторитетом и уважением учеников и преподавателей.

      – А кто его вам порекомендовал взять в школу?

      – У нас есть документ из Министерства образования. Дело в том, что у нас эта позиция была незакрыта очень долгое время, и никто не соглашался совмещать свой предмет с этими. Так что… мы писали заявки и в городской комитет, и в министерство, но долго, очень долго никакого ответа не приходило. И вот, когда пришло письмо с подписью самого министра, мы очень образовались, и даже не волновались… А что мы должны были сделать? Мы же не полиция нравов! – директор раздражённо пожала плечами и хмыкнула, как будто её в чём-то обвиняли. – И почему мы должны были волноваться? Ведь в министерстве тоже люди думают