чтобы предотвратить угрозу…
– Не Тортоннинг хочет стать конунгом. Не он один, – рыкнул Дастин.
– Что ты имеешь в виду?
– Сам подумай. После разрушения Виндскара, у кого остался последний в Филньяре гномий замок? – угрюмо намекнул Ульфхарт. Олаф пришёл в замешательство от слов ярла-волка. Он никогда не смотрел на старика Финстера как на претендента на трон. Да, он возглавлял коалицию и был весьма уважаем на севере, но другие ярлы, такие как Густав Хантерли, и его собственный отец, Хакон, были уважаемы не меньше.
– Зачем ему это?
– Ты всерьёз спрашиваешь, почему ярл может хотеть трон конунга?
– Но у него нет никаких прав на трон. Род конунга – Караболги, у сына Дофина будет право крови.
– Караболги уже подохли, всем на них плевать. Но Финстеры – такой же древний род, как и Караболги. Раньше было три гномьих гнезда, и в каждом жило по птице. Орёл подох давно. Филин подох четыре года назад. Остался только сокол.
В самом деле, первые владыки Филнъяра – венценосные орлы, сгорели вместе со своей столицей – Волдом, первым из трёх гномьих замков, ещё давным-давно. Вслед за ними отправился венценосный филин – Караболг из Виндскара. Финстер был последним из троицы древних маглахов с гербовыми птицами, но его сокол никогда не был венценосным.
– Не бывать этому. Север настрадался от бремени конунга, как объявится новый – все ярлы, все пять народов ополчатся против самозванца. Финстер хоть и возглавляет коалицию, но он – не главный, мы все равны меж собой.
– Вот, значит, как? То-то он себе заложников набирает, чтоб не ополчились, – фыркнул Дастин.
– Каких ещё заложников?
– «Каких» спрашиваешь? Братьев и сестёр нынешних ярлов.
Олаф взял паузу, обдумывая услышанное.
– Хочешь сказать, вся эта свадьба лишь для того, чтобы заполучить себе под руку мою сестру?
– Что я хотел сказать, я сказал, – отмахнулся Дастин, прибавив шагу, и тем самым давая понять, что разговор окончен. Олаф остался стоять в замешательстве – сказанное Дастином, безусловно, имело смысл, но Олаф ещё никогда не смотрел на Финстера, доброжелательного лысого дядьку Финстера, друга его отца, как на интригана, охочего до власти. Да, со своими врагами Леофин был беспощаден, но Финстеры и Росби дружили уже несколько поколений, их связывала славная многолетняя история военных походов и многочисленные династические браки. Мать Олафа сама была кузиной Финстера. Леофину не нужны были заложники из их семьи – его отец в любом случае поддержал бы старого сокола.
«Но не в становлении конунгом» – сама собой родилась в голове Олафа важная поправка. Дастин самостоятельно добрался до тронного зала, оставив Олафа позади, а у самого Олафа резко отпало желание туда идти. Вместо этого, Росби развернулся и побрёл обратно ко входу. И всё же, до чего ярл-волк вероломный человек – так отзываться о хозяине замка прямо у него на пороге, и его, по-видимому, нисколько не беспокоил тот факт, что кто-то из прислуги мог их подслушивать.
Настроение