Пальма. – С микробами просто умопомрачительно вкусно.
Я скривился, но невольно задержал взгляд на ее лице. На нем тоже имелось несколько фиолетовых пятнышек. А еще губы… губы Мии по краям стали синими от сока. Просто удивительная замарашка! И, главное, ни капли не смущается.
– Не пугайтесь вы так: я не умру от холеры! – Пальма чуть наклонила голову на бок и прищурилась. – У вас в столице так не принято, верно?
Я, кажется, перестал дышать. Она сказала «в столице» – мне не послышалось? Но я же не говорил, откуда приеду…
– Откуда вы знаете, что я из Москвы?
– Угадала, да? – Мия расплылась в довольной улыбке. – Считайте, что вас выдала нездоровая бледность и снобистское выражение лица.
Она даже нос задрала кверху от гордости за свою сообразительность, а я как-то сразу расслабился.
– Хм… – протянул я, сверля ее взглядом. – Кажется, родители забыли рассказать вам, что называть человека снобом – дурной тон.
– Извините. – Она даже не попыталась изобразить чувство вины. – Я не хотела вас обидеть. Присядьте пока вот тут, на скамье. Я помою для вас ягоды и приведу себя в порядок, а потом мы начнем занятие.
Она пошла к дому, а я невольно проводил ее взглядом. Сзади девчонка была очень даже ничего: ноги длинные, попка красивая. Хотя, надо признать, спереди Пальма мне тоже понравилась. Если на фото она казалась обычной, то в жизни производила другое впечатление. В ней однозначно было что-то цепляющее, какая-то изюминка. Но в чем именно она заключалась, понять я пока не мог.
Когда Мия скрылась в доме, я присел, куда мне велели, и огляделся. Участок показался мне небольшим, но уютным: повсюду цвели какие-то кусты, у крыльца росли пальмы. Вдоль тропинки, ведущей к крыльцу, пестрели розы. В общем, сад вполне годился для журнальной фотографии, а вот дом был совершенно непримечательным и, кажется, старым. Хотя точно оценить его состояние я не смог: домишко слишком плотно оплели разнообразные лианы.
– Заскучали? – Пальма вернулась во двор минут через десять. Бриджи и майку, в которой она свалилась с дерева, сменил сарафан – простой такой, в цветочек. В нем только семечками на базаре торговать, но… мне он почему-то понравился.
– Держите! – Пальма всунула мне в руки чашку с собранными ягодами. – Ешьте спокойно: я вымыла их в хлорке и подержала под кварцевой лампой.
– Весьма любезно с вашей стороны, – хмыкнул я, скользнул взглядом по ее пальцам. – А руки вы, видимо, мыть не стали?
Она развернула ко мне ладони, на которых по-прежнему, виднелись фиолетовые пятна, и притворно вздохнула.
– Не отмываются.
Я невольно отметил про себя, что у Пальмы короткие ногти. Я сто лет не видел таких. В моем окружении все девушки с длинными, наращенными ногтями, и Вика не исключение. Каждую неделю она ходит в салон, что-то там со своими руками делает, а потом требует у меня на этот счет комплиментов. Я обычно не вижу никаких изменений, но никогда не признаюсь. Мода есть мода. Интересно, почему Пальма-то от нее отстает? У нее что, настолько плохо с деньгами, что даже на маникюр не хватает?
– Неужели