Она присела рядом.
– Что? – не понял я.
– Свои работы.
– Я же говорил по телефону: у меня их нет.
– Ну перестаньте! Не надо меня стесняться, – Ее лицо выражало крайнюю степень заинтересованности. Должно быть, Пальма и в самом деле верила в то, что я непризнанный гений, которому только робость мешает озарить свет своим талантом. Ну и дуреха!
– Я не обманываю, – буркнул я с раздражением. – Последний раз я рисовал в школе и получил трояк.
Последнее говорить явно не стоило – Мия вдруг переменилась в лице и даже чуть отодвинулась. Кажется, она заподозрила меня в чем-то нехорошем. Интересно, кстати, в чем?
Откинувшись на спинку стула, я одарил Пальму самой обворожительной из своих улыбок.
– Зачем вы записались на урок? – холодно поинтересовалась она в ответ.
Действительно, зачем? Мне следовало бы продумать легенду, а я этим не озаботился: слишком торопился. Ну ничего, сейчас что-нибудь сочиню.
– Понимаете… – начал я, оглядываясь по сторонам в поисках идей. – Иногда нужно пробовать в отпуске что-то новое, иначе жизнь превратится в день сурка.
– Чтобы развлечься, вам лучше прыгнуть с парашютом или полетать на воздушном шаре, – сухо заметила она. – Рисование не даст вам острых ощущений.
– Я похож на искателя острых ощущений? – искренне удивился я.
Она добросовестно задумалась, а меня вдруг осенило. Женщины – существа крайне жалостливые, значит, на это и надо давить.
– Ладно, отвечу вам честно, – я на тон понизил голос, чтобы звучать убедительней. – Уроки рисования мне выписал психотерапевт.
– В каком смысле?
– В прямом. На последнем приеме мой психотерапевт вдруг вскочил и говорит мне: Платон… – Уже брякнув собственное имя, я осекся. Господи, какой же я идиот! Я же представился Романом. Романом!
В столь дурацкую ситуацию попадать мне еще не доводилось, и я понятия не имел, как выкручиваться. Мозг предательски вырубился, ладони похолодели.
– Так что там Платон? – сама того не ведая, подсказала выход Мия. – Что умное он сказал о вашей проблеме?
– Он сказал, что искусство лечит душу.
– А вашу душу нужно лечить?
– Да.
– От чего же? – В ее глазах заплясали смешинки. – От несчастной любви?
– Почти, – кивнул я. – От несчастной любви к работе.
– Никогда таких диагнозов не слышала.
– Значит, вам повезло.
Она придвинулась обратно и уставилась на меня требовательно.
– И что же вы замолчали? Я жду подробностей.
В ее любопытстве было что-то ребячливое. Я специально выдержал небольшую паузу, чтобы еще сильней его подогреть.
– Подробности не очень интересны, – задумчиво произнес я. – Пашу как вол, а повышение опять пролетело мимо меня.
– Время от времени это бывает у всех.
– Ага, но со мной такое уже третий год подряд.
Она посмотрела на меня с искренним сочувствием, а я поспешил еще больше ее разжалобить:
– Я