тоже следила за огнём. Иногда она даже нам что-нибудь готовила, ставя старую кастрюлю на раскалённую решетку. Мне казалось, что Катьке на самом деле нравилось заботиться о нас.
К слову, она и правда стала потихоньку учить Ваньку. То ли благодаря её усилиям, то ли благодаря какому-то природному таланту, он стал намного лучше читать, и даже неплохо писать для ребёнка восьми лет. Он очень быстро научился считать на пальцах и стал помогать нам пересчитывать мелочь, а по вечерам сам начал читать Катьке детские книжки, которые она находила где-то на распродажах. И в один из таких вечеров, перелистывая страницы сказки о какой-то ведьме, Ванька спросил у неё:
– А ты когда-нибудь видела ведьму?
– Нет, – улыбнулась она. – Их никто не видел, они вымерли давно.
– Когда – давно?
– Не знаю, – пожала плечами Катька. – Задолго до нас, наверное.
– А что было до нас?
Ванька никак не унимался со своими вопросами, и Катька начала немного смущаться. Её знаний, может, и хватало, чтобы научить Ваньку основам начальной школы, но его любопытство иногда ставило её в тупик. Да и не её одну, если честно. Я тоже зачастую не знал, как отвечать на детские вопросы, а Костян вообще старался делать вид, будто он не при чём. Катьку выводила из себя его безучастность, но каждый раз, когда она говорила Костяну, что Ваньку надо отправить в школу, заканчивалось это потоком громких речей со стороны старшего брата. То же самое случилось и после книжки про ведьму.
– И куда он пойдёт без денег и документов?! – заорал Костян. – Ты что, думаешь, что мне совсем плевать на своего брата?! Думаешь, я без тебя не знаю, что я порчу ему жизнь в этой грёбаной канаве?!
Да, Костян стал нервным с тех пор, как решил бросить пить. Мы уже несколько раз попадались под его горячую руку, и в итоге всё заканчивалось одинаково: кто-то бежал успокаивать Ваньку, а кто-то обязательно уходил из конуры. В этот раз ушла Катька. Она молча привела себя в относительный порядок у своего карманного зеркала и тихо задёрнула за собой входную плёнку. И, судя по тому, как ярко она разрисовала себе лицо, отправилась она прямиком на «заработки».
Это может показаться странным, но Катька была весьма популярна среди мужиков среднего возраста, больных до четырнадцатилетних девочек. Она крайне редко рассказывала о своих клиентах, но иногда нам с Костяном случалось видеть её растрёпанной и побитой. И тогда она просила налить ей немного нашей палёной водки, и рассказывала о женатых и приличных сволочах, таскающих своим детишкам сладости и издевающихся над уличными проститутками. Но, к счастью, такое случалось достаточно редко. В основном она приходила смертельно уставшая, но живая и с деньгами. Иногда ей попадались действительно неплохие люди, и она очень быстро начинала называть их друзьями.
Если честно, меня удивляло, как она всё ещё не сломалась. Прошло больше года с того момента, как Катька поселилась в конуре, а она до сих пор не пристрастилась ни к выпивке, ни к куреву, ни к клею. И я не знал, как именно она оказалась