властелин и бог…»
– Что вы там бормочете? – не выдержал Досет.
– Цитирую Леонардо.
– Как с вами обращались в тюрьме? – спросил майор, вернувшись в «камеру разговоров».
– Как принято, – коротко отозвалась дочь Антонио Ауса, хотя вряд ли ее весьма небольшой опыт давал право на такую категоричность.
– Вам не отказывали в еде?
– У меня нет жалоб.
– А почему к вам проявили такую мягкость? Не могли же вы не заметить, как, например, плохо питаются другие заключенные и как строг над ними надзор?
– Потому что этот арест – ошибка! – улыбнулась Анхела. – К тому же…
– …ваш отец – Антонио Аус! – закончил за нее майор. И ткнул в нее пальцем: – Запомните. У нас это ничего не значит. У попавших в «камеру разговоров» обрывается связь даже с небом! Если вы впрямь не испытали пока страданий, не ищите объяснений на стороне.
– Как вас понять?
– Вы знаете, как много сил потребовалось друзьям и сторонникам полковника Клайва на то, чтобы вырвать власть у зарвавшихся социалистов. Долг каждого честного танийца – выявлять инакомыслящих, выявлять прямых врагов режима. Было бы странно, если бы вы, личный друг полковника Йорга Клайва, уклонились от этого святого дела, правда? Вот почему я прошу доверительно ответить на мои вопросы. Ответите на них, и вы свободны. И если нам впредь придется встретиться, – улыбнулся майор, – то не в «камере разговоров».
– Сожалею, – улыбнулась Анхела. – Но мы больше не встретимся.
– Не зарекайтесь.
Майор нахмурился.
Кажется, она угрожает!
Что ж, у каждого свое оружие.
Она ошиблась, объявив о своем отношении к взорвавшемуся самолету. Видит Бог, за язык ее не тянули. Досет все время помнил о чеке банкира Ауса. Он не собирался применять к ней специальных мер, но некоторые меры устрашения…
– Дуайт!
Дуайт вошел и остановился рядом с лейтенантом Чолло.
Он был невысок, но широкоплеч, плотен. Так распирали рубашку его мышцы, что в «камере разговоров» стало тесно. Мышиного цвета шорты, армейская рубашка, грубые башмаки, высокие, до колен, гетры – все соответствовало мышцам Дуайта, его низкому лбу, черным волосам, густо покрывавшим руки.
– Дуайт, – мягко спросил майор. – Что делают с теми, кто не хочет отвечать на вопросы?
– Существует много способов, – Дуайт наклонил бритую, в темных пятнах от плохо залеченных лишаев, голову и внимательно, без тени смущения, посмотрел на Анхелу. – Например, «сухой душ». На голову упрямца натягивают пластиковый мешок, не пропускающий воздуха…
– А еще?
– Можно взять фосфор и обработать им те места, где боль ощущается всего сильнее…
– Что это за места?
– Прежде всего, гениталии… Особенно женские…
– А еще? – вкрадчиво спросил майор.
– Можно покатать упрямца на вертолете. Там