Рубка по-прежнему покачивалась, как морской трамвай на слабой волне. Внутренние рессоры в основном гасили толчки.
«Интересно получается, – подумала Кира, забравшись с ногами в гостеприимное кресло, – эта штука на равнинах качается точно, как корабль… степной корабль.»
Перед ними синело тёмное небо с редкими и невообразимо яркими звёздами. А внизу покачивался всё ещё видимый травяной простор. Был самый конец сумерек.
Эта система была на краю ветки.
«Вот ведь как бывает», – подумала она.
Она попыталась представить себе тех, кто будет здесь обитать через сотни тысяч лет. А точнее, через миллион триста тысяч лет.
«Сотни тысяч лет, – медленно повторила она про себя, стараясь вникнуть в смысл этих слов. – А может, и не будут, – подумала она вопреки всем урокам и учителям. – Мало ли что».
Торстен за высокой спинкой был виден на фоне звёзд. Она только теперь заметила, что внутренний свет совсем иссяк. Постепенно, по мере наступления ночи снаружи.
«Как ручеёк воды из пересохшей лужи… или моря. Нет, геоплан всё-таки лучше», – подумала девушка в кресле.
– Сумерничаете? – спросил доктор Уэрр, остановись посередине рубки.
«Торстен звонок отключил», – подумала Кира.
Несмотря на незаметно спустившуюся ночь, было всё так же тепло. Уэрр неслышно прошёл к пустующему сиденью слева от Торстена, и оно слегка закачалось в полутьме. Со своего места Кира видела две тёмные головы за кольцами подголовников. Одна из них чуть покачивалась на фоне серо-синего неба. Уэрр сразу же перевёл своё кресло в жёсткое положение.
А больше всего он любил сидеть на стульях.
Тишину нарушал лишь шелест ветра и шорох потемневшей саванны. Едва слышный рокот машины уже не воспринимался сознанием.
«Скоро будут сутки, как мы едем, – подумала Кира. – И чего они молчат?..»
– Доктор Уэрр, скажите, это ваше имя или фамилия? – спросила она.
– Фамилия, Кира, – сказал Уэрр.
– А какое ваше имя?
– Лингамар, – сказал Уэрр.
– Можно, я вас буду так называть?
– Не стоит, Кира, – ответил Уэрр своим мягким голосом.
– А почему?
Доктор в полутьме ничего не ответил. Вероятно, он и сам не знал, почему. Ну, может быть, догадывался… но не очень чётко.
– А почему, доктор? – повторила Кира.
Молодёжь иногда бывает очень настырна.
– Чего пристала? – сказал Торстен. – Меня тоже все не по имени называют.
– Это было бы непедагогично, Кира, – мягко сказал Уэрр.
– При чём тут ты? – возразила Кира из темноты позади.
Звёзды были такие яркие, что освещали серебристую саванну не хуже луны. Было новолуние. Издалека раздался трубный рёв, и через три секунды повторился. Он был такой же тихий, как их разговор, и девушке показалось, что к ним прибавился ещё один собеседник.
«С хоботом», – подумала она.
Сверху на неё повеяло ветерком. Действовала программа естественной вентиляции. А на кухне пахло печёными