на кухню. Следователь Богодухов уже встал из-за стола:
– Понимаю, понимаю. Женская психика… – сказал он, вытирая платком густо вспотевший лоб. И добавил с полувопросительной интонацией: – Любит она вас? Видно, что любит. Так я пошёл, но мы ещё встретимся. Надо всё на бумаге закрепить.– И он вышел.
Сергей Константинович, прежде чем затворить дверь, посмотрел на толстую спину следователя Богодухова и прилипших к потной спине бесчисленных попугайчиков. Да и то сказать, жаркий выдался денёк.
Однако, нужно было взять себя в руки и жену вывести из того состояния, в котором она пребывала. Сергей Константинович пошёл в спальню. Ксюша лежала поверх одеяла на постели с закрытыми глазами. Видно было, что она всплакнула.
– Пойдём, чайку…
– Иди, иди, я полежу.
– Да ладно тебе, – сказал Сергей Константинович, присаживаясь на краешек кровати. – Чего ты завелась? Я – то живой. Страшно, конечно, было. Но теперь всё позади.
Жена молчала.
– И вопросы эти дурацкие кончатся. Им же надо свидетелей опросить. Сама посуди: два трупа за раз. А Гаркушу жалко. Такой дед расчудесный. Я его только хотел окликнуть и вот тебе на!
Жена молчала, и только слёзы заскользили из закрытых глаз.
– Ну, хорошо, хорошо, не стану тебя тревожить. Ты капли-то выпила?
Жена молча двинула головой. Не поймёшь, да или нет.
Как по-доброму начинался день, каким замечательным он мог стать, а теперь ясно, что ничего хорошего ждать не приходится. Тем более, эта истерика, а это истерика несомненно… В последнее время смены настроения у жены начинали серьёзно утомлять Сергея Константиновича. Вернее, не утомлять, а выводить из равновесия и даже мешать размеренному поступательному движению мысли, его сосредоточенности на исследованиях и размышлениям о ходе исследований и результатах поиска. Иногда под вечер, а иногда и с утра накатывало на неё такое, словно погода в межсезонье, когда, то солнце во всё небо, то разом дождь. И без видимых причин. Или причины эти были ему неведомы и связаны с Ксюшиной работой, и тамошней, на работе, жизнью. Но с другой стороны, работа у жены сидячая, конторская. Главбуху эмоции зачем? Гоняй себе циферки со статьи на статью. Цифры – не люди. И даже не мелкая живность из водоёма, хотя в чём-то схожесть имеется. Не галдят, прибавки к жалованию не просят, выстраиваются по порядку, одна за другой. В лаборатории Сергей Константинович имел, как директор, дело с бухгалтерскими отчётами. Но сама скудность бюджетного финансирования делала эти отчёты простыми до изумления. На зарплату денег ещё давали, а на всё остальное – шиш! Живи, как знаешь. Они и жили на отшибе от головной структуры. А между тем, в лаборатории за последнее: десятилетие две докторские, три кандидатские, монографии, книги, атласы, приглашения за рубеж на симпозиумы с докладами – разумная и содержательная жизнь. И стремление подзаработать также наличествовало. Не подумайте,