кто же еще?
– Если вы думаете, что я знаком с чемпионом мира по шахматам, то очень ошибаетесь.
– Передайте, что мне все известно про его замыслы.
– Ничего я ему передать не могу, потому что, повторяю, мы с Ботвинником незнакомы.
Злость Чепмена сменилась растерянностью.
– Незнакомы?
– Нет.
– Вы уверены?
– Абсолютно.
– И он не просил… – Чепмен рассеянно умолк. Почесал голову и озадаченно заморгал.
– О чем? – уточнил я.
Чепмен покачал головой.
– Не важно, – пробормотал он. – Так, недоразумение.
Я решил напомнить о своем предложении:
– Ну так что, будете играть?
– Хорошо. Только во время игры никаких записей не делайте.
– Обещаю, мистер Чепмен.
Вместе мы прошли в комнату отдыха. Кроме нас, там никого не было. Под потолком виднелась деревянная обшивка, узорчатые обои снизу были темно-коричневыми, сверху – бутылочно-зелеными. Получилось мрачновато. Посреди круглого стола стояла ваза с засохшими цветами, об одно из стекол билась осенняя муха. Я выдвинул Чепмену стул, и он сел, однако продолжал нервничать.
Шахматы держали в шкафу, там же лежали и другие игры – «Монополия», «Змеи и лестницы». Оглядев полки, нашел деревянную коробку с фигурками и потертую старую доску, затем отнес ее к столику. Подбросили монетку, ходить первым выпало мне. Я двинул вперед одну из пешек, Чепмен глубоко задумался – тер щетину на подбородке, издавал глухое сосредоточенное мычание и только через несколько минут ответил точно таким же ходом.
Учитывая, с каким знанием дела он высказывался о Ботвиннике, я думал, что Чепмен – хороший игрок. Но на самом деле играл он крайне слабо. Печально было видеть, как человека такого ума и талантов ставят в тупик мои простенькие ходы. Я нарочно поддался, пожертвовав Чепмену слона, потом коня, и едва сдержал улыбку, когда он поглядел на меня свысока, воображая, будто ловко обхитрил.
От скуки я стал глазеть по сторонам. Камин представлял собой внушительное зрелище – каменная конструкция, покрытая резными завитками и цветами. У стены стояла тиковая радиола, а рядом лежала стопка пластинок, к которым явно редко притрагивались. На ковре чернели прожженные окурками дыры.
Я снова взглянул на доску. За это время Чепмен поставил одного из своих коней за другим, в результате чего открыл мне свободный доступ к ладье, но мне духу не хватило воспользоваться его ошибкой. Вместо этого я пошел королевой по диагонали – просто так, безо всякой цели.
– Доктор Ричардсон? – Чепмен уставился на меня круглыми глазами.
– Да?
– Зачем вы по ночам двигаете мою кровать?
– Я не двигаю.
– Значит, медсестры. Зачем они это делают?
– Ничего они не делают, мистер Чепмен.
– Я им говорю, чтобы прекратили, а они не слушают.
– Вам, наверное, приснилось, мистер Чепмен. Медсестры не стали бы двигать кровать, пока вы в ней спите.
– Я от этого просыпаюсь.
Я указал на доску:
– Ваш ход, мистер Чепмен.
Он изучал фигуры