кто она… «Неспящая»? Княгиня Eudoxie Голицына?
– Чёрт возьми, ты угадал, – рассмеялся его друг. – Только зря ты называешь её Eudoxie. Она предпочитает зваться Авдотьей, как её крестили, и на французский вариант своего имени не отзывается.
– Как это мило, – улыбнулся Лёвенштерн. – Учту, если когда-нибудь буду ей представлен. Ну, удачи тебе в нелегком деле ухаживания. И, пожалуйста, не перепутай день с ночью.
– Куда я денусь? Мне всё равно надо бывать на службе часов в восемь утра.
– Ну, тогда не скончайся прежде времени от недосыпа, – посоветовал в шутку Жанно.
– Мы с тобой прошли через ад и как-то выжили, поэтому не беспокойся… И вот что – мне надо идти, поэтому напомню – завтра приходи ко мне, там будет мой брат и один из твоих высокопоставленных родственников, – князь Михаил поднялся из-за стола.
– Это кто же?
– Граф Христофор же! Совсем запамятовал, кто есть кто в нашем свете?
– И все же – зачем им я? – подумал вслух Жанно.
– Если не хочешь окончить свои дни в какой-нибудь дыре, а прославиться, как мы с тобой и говорили накануне побоища, то тебе открывается отличный шанс, – тихим и хитрым голосом произнес Мишель.
Лёвенштерн пристально посмотрел на него. «Да, жизнь продолжается», – подумал он, – «Я прошёл сквозь воду, огонь и медные трубы не для того, чтобы складывать руки и всю оставшуюся жизнь жалеть самого себя. Ныне я исправлю свои ошибки и стану решительнее и злее».
– Что ж, я приду, – сказал Жанно.
– Отлично. Тогда до завтра! – попрощался с ним Долгоруков.
После его ухода Лёвенштерн почувствовал, что прежнее желание получить от жизни всё и прославиться одолело его. Да, тогда он вёл нечестную игру – за то и был наказан смертью сестры. Но ныне отказываться от всего, искупая уединением свои ошибки и промахи? Разве Эрика бы не хотела его славы и возвышения? А Бог его сохранил после Аустерлица не для «тёплой лежанки», а, верно, для чего-то блестящего. Ему вспомнился князь Пётр Долгоруков накануне битвы – высокий, блестящий молодой человек, надменно оглядывающий собеседников, пренебрежительно, через губу, говорящий о «непобедимом» императоре французов, генерал-майор в свои двадцать восемь, и, верно, будет вторым, а то и третьим человеком в России – после, разумеется, государя императора… Вот таким он, Иоганн фон Лёвенштерн, мог стать запросто! У него в запасе четыре года – и за это время может случиться всякое. И с чего-то надо начать, чтобы достигнуть сей славной цели.
Санкт-Петербург, Зимний дворец, март 1806 г.
Император Александр с утра пораньше пил свой привычный кофе с хрустящим печеньем и читал почту, доставленную сегодня на его имя. День за окном занимался серенький и скучный, середина недели, и сегодня полно работы.
Итак, князь Чарторыйский просит отставки – это уже второе письмо от него с мольбой – нет, скорее с категорическим требованием «отпустить» его. Государь пока не предпринимал никаких действий, и не столько