часов туман сделался до того плотным, что туристам стало казаться, будто они попали в самую середину дождя и водяные капли здесь формируются прямо из воздуха, чтобы затем облепить их со всех сторон и даже под мышками. Кроме этого, в таком молоке очень трудно привязываться к местности, не видно даже самых близких ориентиров. Покуралесив между ручьями, к полудню они заблудились. Чтобы собраться с мыслями, устроили лёгкий незапланированный привал, перекусили, успокоились и решили идти по компасу на север. Там рано или поздно должно быть побережье, вдоль которого будет значитально проще ориентироваться.
К вечеру, несмотря на полярный день, заметно стемнело. Видимо, острова накрыла совсем уж хмурая туча, и туман превратился в тягучий, липкий и буквально осязаемый мрак. Ещё немного, и его можно будет накладывать ложкой, как черничное варенье. Новак снова начал нервничать, косясь на камни, а Хрип подсчитывал в голове остатки еды, заодно прикидывая способы надавить водыиз мха, если по дороге им не встретится больше ни одного ручья или пруда, и, если надавить, получится, будет ли эта вода питьевой и не окажется ли сам мох каким-нибудь ядовитым растением, от которого у них начнётся понос и откажет разум.
Неожиданно туман будто ещё сильнее загустел, и перед ними возник огромный серый камень. Края его растворялись в тумане, так что понять, где он начинается и заканчивается,представлялось невозможным. Новак остановился и засопел.
– Так, ну вот и ориентир, – обрадовался Хрип, вскидывая руку за картой, как лучник за стрелой.
Новак снял перчатку, коснулся камня и, тут же одёрнув руку, побледнел.
– Твою мать!
– Что?
– Он тёплый…
– Кто?
– Камень.
– И что?
– И сухой.
– Товарищ Новинский, это логично. Если камень тёплый, он будет и сухим. Вода же испаряется.
Новак не ответил. Хрип долго и пристально рассматривал карту, после чего задумчиво произнес:
– Не могу найти чего-то… по моим подсчётам здесь мог быть водопад… Сопли Старой Девы… блин…
Всё это время Новак заворожённо смотрел на камень. Серый, с тёмными и светлыми прожилками и желтоватыми вкраплениями гранит. Он был не только тёплым и сухим, но ещё и едва заметно дрожал. Будто трясся от холода.
– Фублин, чертовщина какая-то,– подвёл итог Хрипунов. – Ладно, в жопу его, обойдём нахрен.
Обойти не получалось около часа, они шли вдоль этого бесконечного камня, как вдоль стены. Новак шагал хмурый, как туча, а Хрип весело насвистывал какой-то безвозвратно исковерканный мотивчик, в котором угадывались то «Не сталевары мы, не плотники», то «Катюша», то государственный гимн Российской Федерации.
Камень закончился так же неожиданно, как начался, и перед туристами прояснилась небольшая, похожая на старый овраг низинка. Туман висел над ней ровной шапкой, а под ним стояла избушка.
– Вот, повезло! Хоть узнаем где мы, – перестал свистеть Хрип. – Хотя это рыбак, стопудово, значит, море совсем близко.
– Пойдём дальше. Чего мы там забыли? – ещё сильней