задумчиво посмотрел на нее:
– Ты не придаешь особого значения верности памяти, не так ли?
– Я верю в настоящее, а не в прошлое! Цепляясь за прошлое, мы искажаем его и начинаем видеть в преломленном свете – так сказать, в ложной перспективе.
– Я могу припомнить каждое слово… каждое событие, происшедшее тогда! – горячо воскликнул Дэвид.
– Можешь, но не должен, дорогой! Это неестественно! Ты смотришь на прошлое глазами мальчика, каким был тогда, а не более умеренным взглядом зрелого мужчины.
– Что это меняет? – спросил Дэвид.
Хильда колебалась. Она понимала, что неразумно развивать эту тему, но хотела многое сказать.
– По-моему, – продолжала она, – ты рассматриваешь своего отца как пугало и делаешь из него воплощение зла. Возможно, если бы ты увидел его теперь, то понял бы, что он обычный человек, который, конечно, поддавался своим страстям и вел далеко не безупречную жизнь, но тем не менее человек, а не монстр!
– Ты не понимаешь! Его обращение с моей матерью…
– Иногда кротость и покорность пробуждают в мужчине худшее, – серьезно сказала Хильда. – Столкнувшись с твердостью и решительностью, он, возможно, был бы совсем другим человеком.
– Значит, по-твоему, это ее вина…
– Конечно, нет! – прервала его Хильда. – Я не сомневаюсь, что твой отец очень дурно обращался с твоей матерью, но брак – странная вещь, и я не думаю, что посторонний – даже дитя этого брака – имеет право судить. Кроме того, весь твой гнев не в силах помочь твоей матери. Ты уже ничего не можешь изменить – все ушло. Остался лишь больной старик, который просит сына приехать домой на Рождество.
– И ты хочешь, чтобы я поехал?
Хильда внезапно приняла решение.
– Да, хочу, – твердо ответила она. – Я хочу, чтобы ты поехал и избавился от воображаемого пугала раз и навсегда.
5
Джордж Ли, член парламента от Уэстерингема, был довольно полным джентльменом сорока одного года, со слегка выпуклыми светло-голубыми глазами, с подозрением смотревшими на окружающих, тяжелым подбородком и педантичной медленной речью.
– Я уже говорил тебе, Мэгдалин, – веско произнес он, – что считаю своим долгом поехать туда.
Его жена раздраженно пожала плечами.
Это была стройная платиновая блондинка с выщипанными бровями и гладким продолговатым лицом, которое иногда – в том числе и сейчас – казалось лишенным всякого выражения.
– Я уверена, дорогой, что там будет очень скучно, – сказала она.
– К тому же, – продолжал Джордж Ли, чье лицо просветлело благодаря пришедшей на ум весьма привлекательной идее, – это даст нам возможность сэкономить немалую сумму. Рождество всегда дорого обходится. А так мы только оставим слугам деньги на пропитание.
– В конце концов, – вздохнула Мэгдалин, – Рождество скучно везде.
– Полагаю, – не унимался Джордж, думая о своем, – они рассчитывают на рождественский обед? Что, если обойтись вместо индейки хорошим куском говядины?
– Ты о слугах? Перестань суетиться, Джордж. Вечно ты беспокоишься