явиться в гости; насколько порядочны эти ребята (логично, что их в номере несколько), если так просто бросаются приглашениями; каковы другие наши планы, в случае неудачи с предложением от Санди… Вот что обсудили девчонки на лестничной клетке пансионата.
Возникновение из-за кулис, где только что скрылся незаурядный Санди, следующего персонажа оторвало нас от страстных пересуд. Пересуд, охватывающих сплетниц, которые не могли не среагировать на происшедшее иначе: события начинали свое сплетение.
Шатко-валкая, не имеющая четких очертаний, бесформенная фигура медленно приближалась к нам. Некто, облачённый во все темное и небрежное, отчего заранее определялся в разряд не особо заботящихся о своей внешности, едва волочил спиртом налитые конечности. В направлении неизвестном, пока блуждающий одурманенный взор его не упал на нас. Этот неприятный некто – неприятный для нас, как я потом поняла, невинных и правильных девочек – тут же встрепенулся. Во взоре его обнадеживающе просветлело, и теперь он решительно наступал на нас.
– Вот вас-то я и искал!
Его наступление с распростёртыми объятиями, готовыми поглотить жадно всех троих, вовсе не отзывалось в нас взаимным восторгом. Брезгливостью переполняясь, мы выскользнули из-под его клешнями загребающих рук. Рук, намеревающихся захватить в плен и прижать насильственным образом к дружеской груди. Мы выскользнули и рассыпались в стороны.
– Откуда вы, такие красавицы, беретесь? Покажите мне место, где водится такая красота!
– Ступай, ступай, куда шел… – поморщившись, посоветовала я. Тоже мне знакомство!
– Так я же вас искал, а вы прогоняете меня!
Его лицо, возрастному определению не поддающееся – что-то под тридцать, не понятно, – исказилось в обиженной гримасе. Такой выразительной у человека, подверженного влиянию алкоголя. Предполагая неустойчивое настроение его, мы старались не выказывать враждебности и помягче спровадить его.
– Мы не знаем тебя, – безоговорочно констатировала Валери, давая знать, что разговор исчерпан.
Беспристрастность характеризовала Валери в любой ситуации, даже в той, когда проявлялась эмоциональная напряженность прочего окружающего. Валери позволяла себе проявлять лишь скромные эмоции, которые никогда не были крайними. При таком характере, угадывалось, что шествием по жизненной дороге ей не уготовано перипетий, – оно не станет приключением, тренирующим и закаляющим чувственные струны. Оно будет только безмятежным передвижением – спокойным и уравновешенным. Эмоционально она себя щадила. И внешне походила на ту самую сказочную снежную королеву, изредка улыбающуюся о чем-то своем – не теплом, неодушевленном, – которая уже пленила ледяной строгостью наш город…
– Зато я вас знаю, – настаивал досадный тип. Его нетрезвое состояние воспринималось как-то неприязненно. Похоже, он перестарался с заливанием в бывалую глотку жидкостей.