дамокловым мечом просто потому что она могла себе это позволить. После вильнув бедрами, сокрушив тем всякое мое сопротивление, она удалилась.
Мне даже вообразилось, что в ней я мог бы закопаться на какое-то время, осесть и дать себе возможность пораскинуть мозгами, надеясь, что эти медленно умирающие сгустки все до единого будут возращены по месту прописки. Будто бы кто-то был в силах помочь собрать меня, тогда как я сам страшился по завершению единоличной сборки обнаружить гору не ввернутых шурупов. Но, хлебнув холодненького, я поостыл, сообразив, что те самые сгустки в формировании этой идеи практически не участвовали. Она была прекрасна как снег. Снег, который я с самого детства ненавидел. И мне представилось пугающе странным такое проявление человеческой души, нашедшее выражение в страстном стремлении к тому, что ее разрушает.
Мне вспомнилось, как во время первого рейса Тамила пыталась занять меня разговорами, стараясь произвести впечатление, вполне возможно, все было вовсе не так, и моя самоуверенность в который раз сыграла со мной не добрую шутку, но как запомнилось, так запомнилось. Начальница, давя на газ, поведала мне несколько занятных и в какой-то мере даже смешных историй. Особенно меня позабавил случай, который, с ее слов, произошел с ней на втором курсе университета. В ту пору она жила в общежитие и, дождавшись, наконец, прибытия своего парня, учившегося в другом городе, пригласила его к себе. Мне было непонятно, зачем, но она стала убеждать меня, что общение их было сугубо платоническим, видимо, не хотела, чтобы я подумал о ней как о малолетней развратнице, но мне и дела не было до подобных умозаключений. Тамила пояснила, окрасившись смущением, что тогда была до безумия в своего иногороднего гостя влюблена и сдуру, получив сообщение о его прибытии, вылетела из комнаты, оставив в ней ключи. Возвратившись с возлюбленным под руку, она столкнулась с безумством соседей – они обстреливали друг друга из водяных пистолетиков, превратив коридор общежития в каток. Сотворив минутное перемирие, Тамила протащила друга до комнаты и обнаружила, что дверь заперта, а ключи ее остались внутри. Тогда, предостерегнув приятеля от необдуманных шагов, она бросилась в разгоревшуюся сызнова битву, дабы отыскать соседку и попросить заветную отмычку. Одна сторона, притушив пыл, подвела ее к оборонительной позиции противоборствующей группировки, которая укрылась за дверьми кухни. Возбудившись нетерпением гостя, Тамила постучала, а следом дернула дверь за ручку. Дверь отварилась, и с двух кастрюль, ледяным потоком на нее выплеснулся тщательно подготовленный контрудар. Соседка и ее напарница с другого этажа оторопели от удивления и виновато исполнили просьбу. А Тамила, оскальзываясь на каждом шагу, вернулась к другу с ключом в руках, стоически претерпевая его скрипучее хихиканье и обдумывая план будущей мести.
После она обратилась ко мне, в мягкой манере требуя отметиться пред ней ответной