глазах, что вердикт был вынесен не в ее пользу.
Не хотелось бы, чтобы он ее увольнял. Оправиться от поражения проще, чем от унижения.
– Я помогу тебе, – сказала она. – Уйду сама.
– Ты об этом пожалеешь!
– Наоборот, я иду навстречу своей удаче. Живу настоящим, так сказать. И добьюсь успеха без твоей помощи.
– Попадешь впросак, подруга. И будешь умолять, чтобы я взял тебя обратно. Но будет уже бесполезно присылать мне твое резюме!
Она вышла из его кабинета, хлопнув дверью.
Ее так колотило от волнения, что способность мыслить она временно утратила.
Кофе почти остыл. Гортензия подняла руку, чтобы заказать еще. Это будет стоить целое состояние, ну и ладно: сейчас главное – привести себя в порядок, наладить моральное состояние.
– Да не расстраивайся, – сказал Младшенький. – Твои модели прекрасны, ты очень талантлива, Гортензия, исключительно талантлива, вот и найдешь что-нибудь еще.
– Да, но когда? Когда? И потом, сейчас ведь кризис. Ты много меценатов можешь назвать, которые готовы в меня вложиться?
– Ты не имеешь права сдаваться. Каждый вечер перед сном воображай себе свое первое шоу. Представляй, как проходят манекенщицы, выбирай саундтрек, отвечай на вопросы журналистов, прокручивай в голове этот фильм, и, увидишь, мечта осуществится. Это будет большой успех.
Ей так хотелось ему поверить.
– Можешь не сомневаться!
– Раньше у меня это хорошо получалось…
– И сейчас получится. Ты не изменилась. Давай встряхнись! Сейчас вечеринка в бутике «Прада» на 57‑й улице. Вот и сходи туда. Действуй! Покажи, на что ты способна.
– У меня нет приглашения, и потом, ты видел, как я одета? Меня туда даже не впустят!
– Впустят-впустят. И тебя ждет важная встреча. С женщиной.
– С женщиной?
– Она станет твоей доброй феей.
– Да, Младшенький… Если бы только это оказалось правдой! Я готова работать как вол, ты же знаешь! Но не хочется становиться стулом.
– Ты никогда не станешь стулом.
– Ночью мне снятся кошмары, я вижу себя в виде стула в большом концертном зале, а вокруг сотни других стульев. И ничем, слышишь, ничем я не выделяюсь среди других сидений! И вдруг надо мной нависает огромный зад и хочет на меня сесть, и я с криком просыпаюсь!
Он несколько раз повторил: «Ты никогда не станешь стулом, Гортензия», и она успокоилась. Узел в груди расслабился, тоска отпустила, дыхание пришло в норму. Она глубоко вздохнула. Младшенький поставил ей мозги на место. Везде, где он проходит, все распускается. Он просто садовник от Бога, палку в землю ткнет – и она зацветет.
– А вообще как дела? Как Марсель, Жозиана? С ними все в порядке?
– Папа стареет, но аппетит у него пока все такой же. Мама вновь вышла на работу секретаршей, не хочет оставлять его одного. А я разрываюсь между моими занятиями и компанией, у меня много забот. Мир меняется не только в области моды. Нужно смотреть в оба и быть начеку. Дни стали такими длинными, я мало сплю. Поэтому