видала такой страшненькой барышни… Вот бедолага! Жизнь такая суровая штука…
Особенно для уродин.
Часы в кафе «Сабарски» прозвонили шесть раз. Шесть отчетливых ударов, мощных и глуховатых, как удары гонга. В раздевалке Калипсо сняла свой белый передник, черные туфли, надела длинное просторное коричневое пальто с глухим воротником, крепкие зеленые резиновые сапоги. Обернула широкий белый шарф вокруг шеи ровно четыре раза, натянула шерстяные перчатки. Попрощалась со своим патроном Карлом, с официантом Густавом и ушла, напевая. Вот уже шесть дней она работает в кафе «Сабарски». Ей нравится здешняя мягкая, уютная атмосфера, квадратный полутемный зал, высокий и просторный. В этом сумраке ей проще было раствориться, сделаться незаметной для посторонних. Клиенты здесь оставляют большие чаевые, которые персонал делит между собой. Слюнявят пальцы и отсчитывают доллары. Иногда она работает в зале, но чаще стоит за стойкой бара. Это гораздо приятней. Руки заняты, а мысли блуждают где хотят. Она, полузакрыв глаза, поправляет смычок, ставит подбородок на инструмент, заводит мелодию. У нее есть целый каталог мечтаний, она улетает в неведомые дали.
Сегодня она не улетала.
Сегодня с ней заговорил Гэри Уорд.
Надо немного пройтись пешком. У нее слишком много счастья плещется внутри, чтобы лезть в автобус. Она, пожалуй, прогуляется по Мэдисон-авеню, сияющей огнями и брызжущей роскошью. А потом уже сядет на автобус до дома.
Гэри Уорд подошел к ней, положил локоть на прилавок, взглянул ей в глаза долгим взглядом. И она умудрилась не покраснеть! Не лепетала невнятицу! Даже не вспотела! Может, только слишком усердно вытирала чашку венского фарфора, оставляя тоненькие ниточки на золоченом крае, но он, похоже, ничего не заметил.
Она научилась не краснеть.
Для этого нужно дышать животом, ты медленно, мощно вдыхаешь и представляешь себе красивую, непринужденную, спокойную девушку. Вдыхаешь эту красивую девушку и выдыхаешь потеющую девчонку с острой мордочкой грызуна. И ведь получается же! Может, и ненадолго, на несколько минут, но зато удается прогнать мерзкие пятна, которые проступают на шее и груди, когда она волнуется. Вся кровь, отхлынув от лица, собирается в ярко-красные пятна. Это неприятно и стыдно. Трудней всего – дышать животом и при этом выдерживать взгляд или поддерживать разговор.
Все девочки Джульярдской школы были влюблены в Гэри Уорда. Рассказывали, что он наполовину шотландец, наполовину англичанин, что он встречается с очень красивой француженкой, которая занимается модой. Их видели как-то вечером в кафе «Люксембург». Они пили красное французское вино и держались за руки. Еще говорили, что у него есть «Кадиллак Эльдорадо Биарриц», зеленый с оранжевыми крыльями, он держит его в гараже и берет только на выходные. Со своей красавицей подругой он ездит в Хэмптон, они там танцуют на краю бассейна и готовят в камине маршмеллоу.
Говорили еще, что Елена Кархова от него без ума. Что она хочет оставить ему в наследство свой прекрасный особняк. Это эксцентричная старушка-миллиардерша. Каждый год она выбирает себе молодого пианиста, чтобы он ее развлекал. Гэри Уорд держится в любимчиках