свитер, теплые носки, оделась так быстро, будто спешила на пожар. Открыла кран, чтобы умыться и почистить зубы. Брызнула на лицо ледяной водой, поморщилась, вытерлась полотенцем. Накануне она мылась в большой ванне, которую Жорж ей недавно наладил, устроив все как для настоящей принцессы.
Стелла взяла машинку для бритья, запустила в волосы, поставив на режим «ежик два сантиметра». Коротко постричь все по краям, оставить только волосы наверху, падающие густыми прядями. Волосы на макушке дают тепло, и потом… кто знает, может, ей нужно будет в какой-то момент действительно стать похожей на принцессу. С белокурой прической, в изящном платье и тонких шелковых колготках. Накрасить губы. Засмеяться горделивым смехом, демонстрируя прекрасные зубы. Только вот груди у нее нет. Вообще, довольно мало мяса на костях. Она такая худенькая, что дрожит от холода при каждом сквозняке.
Стать похожей на принцессу.
А вдруг…
Она запрещала себе об этом думать. Особенно по утрам. Иначе на весь день настроение испорчено.
И уж особенно сегодня утром… И так плохое настроение. Ощущение такое, что какое-то несчастье уже по пути сюда, подбирается к ней все ближе. Сегодня ночью она проснулась от предчувствия беды. Она научилась блокировать это чувство. Свернулась в клубочек и принялась ворочаться с боку на бок, напевая старинные песенки, которым научила ее мать, те самые, которые прежде помогали ей не слышать, не чувствовать, гасить крик в глубине горла. «Моя малышка – как вода, да, как вода живая, она бежит, как ручеек, и дети за ней, играя, бегите, бегите за ней со всех ног, никто ее прежде догнать не мог…»
Иногда помогало.
Но стоило встать…
Как только она вставала, принималась убегать. Убегать от толпы несчастий.
Вот и сейчас она бегом пролетела по лестнице.
Сюзон разожгла огонь, достала молоко, поджарила хлеб, поставила на стол мед и сливочное масло. По кухне разносился чудесный запах кофе.
А сейчас она пошла чистить снег у ворот. Так было написано в записке рядом с чашкой.
– Спасибо, – прошептала Стелла.
Она налила себе кофе, сгрызла кусочек сахара, оперлась на каминный колпак, отпила глоточек кофе. Листья розовой герани, скрученные от холода, вновь зазеленели, но вот мимоза погибла, ну что уж тут поделаешь…
Она включила проигрыватель, сунула туда компакт-диск. Blondie, «Heart of glass». «Once I had a love and it was a gas. / Soon turned out had a heart of glass…»[8] Она взяла кусочек поджаренного хлеба, намазала маслом, потом пристукнула каблуками, прокрутилась вокруг своей оси, подняла руки, повторяя за Деборой Харри слова и мыча под музыку там, где не разбирала слов, но некоторые она, конечно, забыть не могла: «Love is so confusing, there’s no peace of mind. / If I fear I’m losing you, it’s just no good / You teasing like you do…»[9]
Она допила кофе, нацепила на голову свою фетровую вытертую шляпу, похлопала по клетке попугая Гектора, стараясь не уронить тряпочку, которая ее накрывала. Просунула ему сквозь прутья кусок поджаренного хлеба. Съест его к полудню,