спасенные жизни, у тебя сегодня была первая. Иногда это помогает вернуться к самому себе из глубин беспамятства.
– А вы ведете счет? – спросил мальчик. – Что говорите себе вы, когда вам плохо?
Тамлин взглянул в васильковые глаза ребенка.
– Теперь буду говорить – пятьсот сорок шесть. Плюс одна удивительная истина.
– Это какая?
– Что в нашем с тобой королевстве все не так уж и плохо. А ты сегодня узнал, что нужен кому-то. Очень сильно, Даэн. Когда ты кому-то так нужен, ты становишься сильнее любого зла. Не забывай об этом.
За стеной послышались ругательства Минны. Даэн, услышав их, задрожал.
– Теперь меня запрут в лаборатории? Я уже видел такое. Тех, которые были неуправляемыми, как я – их погружали в сон. Говорили, до момента, когда высвобождение их силы не перевесит опасности ее использования. Меня усыпят теперь? Да?
– Никогда не ошибаются только глупцы, мертвецы и лицемеры, – король глянул на мальчика, тот робко поглядел на него в ответ. – В изолятор тебя не посадят. И в кому не введут, обещаю. Если я существую и научился себя контролировать, значит, сможешь и ты.
Маленький элле завозился на камнях, шмыгнул носом.
– Я кое-что для вас сделал, – сказал он.
– Мне ничего не нужно, – Тамлин устало смежил веки.
– То, что во мне сидело – я слышал, что оно говорило, но не мог сопротивляться, – Даэн утер лицо сгибом локтя. – Вернее, не хотел, не знал, зачем. Пока не понял, что, кроме меня, Тилля спасать некому. А потом я решил, что господин Эмре и Тилль могут плохо обо всем подумать. Ведь они не знают, с чем мы сражались. А я знаю. И мне теперь не страшно, что вы наш король. Там, за Сферой, ужасно опасно, но вы как будто еще страшнее, и весь ужас, который там обитает, очень вас боится. И к нам оттого меньше цепляется.
Король открыл глаза, с беспокойством оглядел мальчика. А тот продолжал говорить, выпрямившись и разглядывая очертания странных фигур, пляшущих в волнах подсвеченной пыли.
– Знаете, как Тилль говорит, когда кто-то о вас плохо отзывается? Говорит, на трон может сесть любая задница, но короны достойна не каждая голова, вот так. Он в вас очень верит, и господин Эмре верит, поэтому я и решил… Как это объяснить? Изменить им воспоминания, пока могу. Воспоминания ведь как камни, можно собрать одни и разбросать другие. Особенно во сне. Пусть продолжают верить, а правду знаем только мы двое. Хотите, я и с вами попробую? – Даэн повернулся к Тамлину, блестя глазами. – Хотите, я избавлю вас от…
– Нет, – Тамлин похолодел и схватил его за плечо. – Не смей. И не используй больше это умение, слышишь? Никогда. Отнимая память о мгновении, ты делаешь его напрасным.
– Как скажете, – маленький элле зевнул, с трудом приподнимая веки. – Я плохо спал сегодня, а сейчас стало так тихо… Слышите? Давно так тихо не было, – речь его становилась все медленнее, наконец он умолк и повалился на щебень.
Тамлин глядел, как серая пижамка вздымается и опадает на его худых ребрах. Не мог поверить в то, что только что услышал. И чего избежал.
Вспышка