Сварога разделил и Велес: его тоже распилили на части, порубили и принялись скармливать огню.
Пламя пожирало дерево, когда кто-то в толпе закричал:
– Отмщение идёт!
Народ заволновался, и тут все увидели, как с востока наползает туча. Она была далека, но никто не сомневался, что это сам Перун идёт на своевольного князя, чтобы обрушить на него свой гнев. Владимир делано рассмеялся:
– Что ж, посмотрим, чья возьмёт!
Но все почувствовали, что голос его дрожит.
Народ волновался, поглядывая на всё ещё целого кумира Перуна. Вдруг из толпы вывалился взъерошенный мужичок, сорвал с себя шапку, бросил оземь да и принялся на ней плясать, хохоча во всё горло, являя всем свой щербатый рот. То был местный дурень, живущий на отшибе.
– Пилите! – велел князь мужикам, но те стояли вокруг и не двигались с места, сильнее втягивая головы в плечи. – Кому сказано! Ну?! – серчал князь, но мужики побросали топоры на землю и сбились в кучу, с ужасом глядя то на расползающуюся по небу тучу, то на безумную пляску дурня. Некоторых трясло крупной дрожью.
Князь сам лязгал зубами, капли пота струились по его лицу. Он осенял себя крестным знамением и бормотал молитвы. Все ждали, глядя на небо. Налетел порыв ветра, пустил в лица стоявшей дружины пепел из костра, где догорал Сварог. Ропот смолк в толпе. Раздался далёкий ещё звук грома.
– Триглав Вседержитель! – молились люди, кто-то плакал, взывая о пощаде, кто-то радостно предвкушал возмездие; заморские гости переговаривались и ждали потехи, и ни один человек не покинул холма.
Прошло немало времени, когда стало ясно – гроза обходит Киев стороной. Князь тайком облегчённо вздохнул, и над площадью раздался его нарочито бодрый голос:
– Ну, видите? Нет богам до вас никакого дела. Они, поди, и не заметили, что самого́ Сварога предали огню!
Князь подозвал охранника и велел ему привести коня. Народ ждал, и тишина стояла над холмом, только вдалеке, там, куда ушла туча, гремел гром.
Привели коня.
– Приторочить Перуна к конскому хвосту да тащить к воде! – велел князь мужикам, сбившимся в кучу, но те не двигались с места. – Ну!
Но всё было напрасно. Мужики больше и думать не хотели о работе, за которую натерпелись страха на недели вперёд. Князь выругался вполголоса и обратился к дружине:
– А вы на кой? За работу! Или и это сделать не можете?
Дружинники нехотя обмотали Перуна верёвкой и привязали к хвосту коня.
– Ну? – нетерпеливо спросил князь. – Кто править станет?
Но воины молча стояли поодаль – никто не хотел садиться на коня. Владимир в сердцах плюнул.
– Да вы что? Опозорить меня хотите? – зашипел он на дружинников, опасаясь, как бы его не услышали в толпе. – Есть храбрец среди вас? Или я зря ваши кошели наполняю? Ну!
Никто не пошевелился. Заминка росла, народ ждал, что будет дальше. Князь подступил к кучке мужиков, сжав кулаки:
– Батогами побью, сучье племя!..