утаить за столом. Если пес ее признает, то не залает, когда она будет убегать.
Из дома были видны серебристо-серые мачты ЛЭП, возвышавшиеся над деревьями.
На мачты Йенни и собиралась ориентироваться, чтобы не заблудиться. Под линиями электропередачи обычно расчищают землю, чтобы во время грозы деревья не обрывали провода. По просеке пройти не в пример легче, чем через густой лес. Идти придется быстро: надо уйти как можно дальше от бабушки.
У Фриды в Стокгольме есть знакомый, надежный человек. Она обещала, что он им поможет с деньгами, убежищем и билетами на поезд до дома.
Надо добраться до дома, до родителей – и только тогда идти в полицию.
Йенни знала, что означает снимок в золоченой рамке, стоящий на прикроватном столике. Как-то летним утром Цезарь наведался к ней домой и сфотографировал ее родителей на заднем дворе.
А у Фриды есть фотография ее младшей сестры в шлеме для верховой езды. Девочку сняли анфас, и зрачки вышли красными.
У Цезаря много полезных людей и в полиции, и в службах срочного вызова.
Если девочки попытаются позвонить в 112, он узнает. И убьет их родных.
Мысль о том, чтобы сбежать сегодня же ночью, была такой соблазнительной, что у Йенни сердце заколотилось от нахлынувшего адреналина. Но интуиция говорила: надо подождать до середины августа.
Дом спал. Бабушка не заглядывала к ним уже несколько часов. Медный петушок на шпиле со скрипом поворачивался под порывами ветра.
Фрида вытянула в темноте руку. Тихо звякнул золотой браслет.
Выждав несколько секунд, Йенни тронула ладонь подруги и мягко сжала ее пальцы.
– Ты знаешь, что я думаю, – тихо сказала она, не сводя глаз жемчужины в стене.
– Знаю. Но если ждать подходящего времени, мы никогда не убежим, – в который уже раз ответила Фрида.
– Тише… Подождем месяц, месяц мы выдержим. Через месяц в это время будет уже темно.
– Тогда найдется еще какая-нибудь отговорка. – Фрида отпустила ее руку.
– Когда станет темнее – честное слово, я убегу с тобой. Я уже говорила.
– Я как-то не уверена, что ты и правда хочешь отсюда выбраться. В смысле… Неужели ты хочешь остаться здесь? Чего ради? Из-за золота, из-за жемчуга и изумрудов?
– Ненавижу это все.
Фрида молча вылезла из кровати, стянула с себя ночную рубашку и соорудила в кровати человеческую фигуру из подушки и одеяла.
– Мне нужна твоя помощь, чтобы пройти через лес. Ты этот участок знаешь гораздо лучше, чем я… но без меня ты до дома не доберешься, – проговорила она, надевая лифчик и блузу. – Йенни, мать твою, давай убежим вместе, помоги мне – и получишь деньги, билеты на поезд… но я сваливаю прямо сейчас. И это твой шанс.
– Прости, но я боюсь, – прошептала Йенни. – Сейчас слишком опасно.
Она смотрела, как Фрида заправляет блузку в юбку и застегивает на спине короткую молнию. Девушка натянула колготки и надела ботинки, пол отозвался стуком.
– Тыкай в землю палкой, – прошептала Йенни. – Всю дорогу до линии электропередачи. Я серьезно.