и пугающе выговаривая слова. – Я хочу знать, кто распространяет про нас сказки. Ты меня слышал, Хелфсин? Я должен выяснить, кто думает, будто он лучше Верховного короля понимает, что хорошо для Светлого Арда. Иди и возвращайся с ответом на мои вопросы. – Он сердито потянул себя за щеку. – Думаю, кое-кому из проклятых, прячущихся в своих домах аристократов пора познакомиться с виселицей. Им необходимо напомнить, кто правит этими землями.
Капля пота наконец упала с носа Хелфсина на плитку пола. Канцлер принялся энергично кивать, и еще несколько капель присоединилось к первой, их оказалось на удивление много в такой прохладный день.
– Конечно, милорд. Так хорошо, просто замечательно, что вы к нам вернулись.
Хелфсин слегка приподнялся, снова поклонился, потом повернулся и быстро вышел из тронного зала.
Грохот закрывшейся огромной двери эхом прокатился среди потолочных балок и плотно висевших знамен. Элиас снова откинулся на широкую клетку из пожелтевших костей и принялся тереть глаза тыльной стороной ладоней сильных рук.
– Гутвульф, подойди, – приглушенным голосом приказал Элиас.
Граф Утаниата шагнул вперед, едва справляясь со странным и почти непреодолимым желанием бежать отсюда как можно дальше. Прайрат, чье гладкое, точно мрамор, лицо, которое ничего не выражало, навис над локтем короля.
В тот момент, когда Гутвульф подошел к Трону из костей дракона, Элиас уронил руки на колени. Из-за темных кругов под глазами казалось, будто они погрузились в глубину черепа. На короткое мгновение у графа возникло ощущение, будто король смотрит на него из какой-то черной дыры, ловушки, в которую он угодил.
– Ты должен защитить меня от предательства, Гутвульф. – В напряженном голосе Элиаса прозвучали сильные нотки, и на миг графу показалось, что перед ним его прежний товарищ, воин, с которым он побывал не в одном сражении и не в одной таверне, такой, каким он его помнил, и потому слова короля причинили ему особую боль. – Фенгболд и Годвиг, да и все остальные, – они идиоты, – заявил Элиас. – Хелфсин трусливый заяц. Ты единственный в целом мире, кому я могу доверять, – естественно, кроме Прайрата. И единственный, кто целиком и полностью мне верен.
Король снова откинулся на спинку кресла и, сжав зубы, закрыл глаза руками, словно испытывал страшную боль. Граф посмотрел на Прайрата, но красный священник только покачал головой и отвернулся, чтобы снова наполнить чашу Элиаса.
Когда Гутвульф открыл дверь зала и вышел в залитый светом коридор, он почувствовал, будто на сердце ему лег тяжелый камень, и начал медленно обдумывать то, что казалось ему невозможным.
Мириамель отшатнулась, выдернула руку из цепких пальцев графа Стриве, неожиданно сделала шаг назад и упала на стул, который ей подставил мужчина в маске, изображавшей череп. Мгновение она просто сидела, чувствуя, что оказалась в ловушке.
– Как вы узнали, что это я? – наконец спросила она. – Что я приеду сюда?
Граф хохотнул и костлявым пальцем постучал по маске лисы, которую снял.
– Сильные